Двоякая история - [2]

— Чего тебе, Назадкин? — спросила она с такой интонацией, будто дерьмо на туфлях увидела.

— Какой у меня рейтинг? Не повысился? — пренебрежительно бросил я, облокотившись на стойку.

— Ох… — захлопнув ящик картотеки, инспектор активировала рабочий стол. — По стране у тебя последняя категория, 199865342-е место в трудовом рейтинге. Понижение на 579 пунктов. Господдержка за месяц… Так… Отпуск только через семь лет. Госпремия… Государство для таких, как ты в этом месяце выделило хозяйственный набор: два флакона жидкого мыла, гуталин один туб, пачку стирального порошка, освежитель воздуха один баллон и-и-и… так… И два рулона туалетной бумаги. В качестве альтернативы продуктовые талоны. Помимо основной зарплаты это всё. Что будешь брать?

— Талоны. Их, кстати, в моём супермаркете принимают? — ответил я, шмыгнув носом. — А то там дыня сушеная появилась, а я её очень люблю.

— Их по всей стране принимают, Назадкин. Здесь вот отпальцуй и катись за своей дыней, — инспектор протянула мне электронный планшет, на котором я оставил отпечаток пальца.

— Ага, как же! Вчера хотел сок взять на последний талон и хрена с два! Пришлось за деньги брать!

— Чего разорался то? Это не в моей компетенции. Можешь жалобу в Гоструд отправить.

— А у меня какой рейтинг? — из-за моего плеча выглянул Серёга.

— Серё-ё-ё-ёдки-и-и-ин…. — набрала инспектор его фамилию. — У тебя третья категория. 70587265-е место. Повышение на 1673 пункта. Молодец, Серёдкин! Госпремия позволяет съездить на любой курорт мира или взять на прокат любимый комфорт-кар. Если к концу месяца рейтинг еще чуть-чуть подрастет, то тебе повысят госнадбавку и выдадут денежную премию.

— Поживём-увидим, — Серёга смущенно покосился на меня.

— Вот с кого пример надо брать, Назадкин! — поучительно, словно министр труда, сказала инспекторша. — Хватит жену позорить, лодырь! Был бы ты моим мужем…

— Не родился ещё тот звероящер, который не издох бы в вашей компании, Изабелла Иннокентьевна! — я выхватил своё удостоверение из её рук и вышел.

Серёга остался начислять электронные талоны на хавчик.

Я вернулся на рабочее место, послал Нинку с её упрёками куда подальше, закинул ноги на стол и загрузил книжку на визор.

Вам, наверное, интересно знать, что это за фокусы с уходом в прошлое? Такая возможность появилась лет триста назад. С открытием законов времени. Поначалу технология строго охранялась правительством, но затем произошла утечка информации, и шило пришлось достать из мешка. В продаже появились первые ретрансляторы общественного пользования, «прыг-скоки», позволяющие уйти в прошлое во временном интервале «1 секунда — 1 час». То есть самое малое на секунду и самое большое на час. Забавно: можно зациклить оргазм и получать его, пока батарейка на прыг-скоке не сдохнет.

Для спецслужб и полиции разработаны более мощные модели, позволяющие уходить на два-три дня назад. Но не более — ученые просто не додумались ещё, как ходить дальше. Ретранслятор использует комбинированную энергию — времени, Земли и твою собственную. Уйти дальше трёх дней назад еще ни у кого не получалось.

Все модели ретрансляторов под наблюдением, их активность отслеживается и строго контролируется Интерполом. И если, допустим, я соберу ретранслятор, который ходит на два-три дня назад, то даже не успею его испытать. Спец-дядьки отследят такую активность и рано или поздно возьмут меня за яйца.

Полиция предотвращает 90 % убийств, краж, изнасилований и других преступлений. Злодеев лишают всех прав и изолируют от общества, заставляя собирать розетки и шить всякую дрянь.

С появлением ретрансляторов прекратились войны, потому как воевать стало накладно, к тому же бессмысленно. Государства получили возможность сократить расходы на армию и вооружение и сконцентрироваться на внутренних проблемах.

Думаете, совершенное общество? Кто знает. Народ быстро привык к прыг-скокам и благодаря этой зависимости стал легко управляемым. Государство спланировало жизнь каждого гражданина. Всё стало каким-то искусственным, фальшивым. Превратилось в пародию на жизнь. У людей исчезли почти все проблемы, почти все болезни, и это извратило человеческую сущность. С исчезновением большинства забот общество начало меняться, переосмысливая добро и зло, пороки и достоинства. Система моральных ценностей мутировала так, как если бы у человека вместо лица появилась жопа и все к этому привыкли.

Последние годы, просиживая штаны на работе, я прочитал много старинных книг. Таких древних авторов, как Чехов, Достоевский, Горький… Горького я читал с особым интересом. Возможно, чувствовал какую-то чисто человеческую связь. В наше время их книги читают лишь националоведы.

Меня глубоко поражала описываемая в старых книгах жизнь. Какие эмоции! Настоящие человеческие чувства! А главное, свобода, позволяющая жить таким, какой ты есть. Не стараться с пелёнок быть хорошим винтиком в громадном механизме своей страны.

В одной из книг Горького я познакомился с жизнью некоего Пешкова. Жизнь его казалась мне выдуманной, ненастоящей. Людьми правила любовь, зависть, ненависть — чувства, плохие-хорошие, но свободные! Не лоскут «жизни по плану», намотанный на мозг государственной агитацией.