Дворянские поросята - [20]
- На прошлогоднем балу я с трудом уговорил епархиалочку посмотреть наш дормиторий. К посещению спальни девушки относятся с опаской, а дормиторий звучит научно и мало известно. А когда она стала совсем ручной...
- Н-ну? - раздалось хоровое, нетерпеливое, напруженное. - И... как?
- Рыжак, паршивец, с хихиканьем включил огни. Она насилу успела запахнуться. Он и его шайка младших удрали. Я, дымящийся... погнался за ними с снятым ремнем и только у коридора спохватился... Я тоже не совсем запахнулся...
Среди общего хохота сыпались разные суждения, советы и вопросы о местах, которые не были запахнуты. И больше всех смеялся сам Миклашевский. Послышались шаги. Из рекреационного зала вошел Павленко. Его мускулистое, голое до пояса, тело напоминало скульптуру Аполлона.
- Что за шум, а драки нет? - Он обвел смеющимися глазами лица юношей, затем, увидев лист с именами гимназисток, вытянул губы дудочкой вперед и сказал: - павианы сладострастные, лучше было бы, если вы поработали бы со мной гирями. Это вас бы охладило и успокоило бы.
- Что-о? Нажить бычье сердце?
- Стать Геркулесами импотентами? - Павленко не мешай, Тарни, вали дальше насчет красавиц.
Павленко, забавляясь бурей протестов, широко улыбался и, похлопывая свои, как бильярдные шары, бицепсы, остался вместе с другими.
Все стояли с улыбками на пылающих лицах и с глазами полными веселья, задора и насмешки.
- Наташа Кашменская! Кто выбрал ее? - спросил Тарновский и тут же добавил: "Я, я пригласил ее. Ее дразнящее "н-е-у-ж-е-л-и" не дает мне покоя".
- Ага! Ты у нее на поводке. Я дам тебе совет в стихах. - Указательный палец Вишневского дирижировал его словами:
"Заключи ее в златое облако мечты,
Напой ей о красе земных раздольев,
Шепчи ей о любовных чарах опьянения,
И как только запылает огонь в ее крови,
Хватай Его Величество сей Случай и
Воровски столкни ее с трезвой прозой жизни.
Она, очнувшись, тебя будет ненавидеть,
Но будет следовать, с овечьими глазами, за тобою вечно...".
- Браво, Пашка Вишневский, браво!
- Почему ты не использовал этот верный рецепт когда Псиол отнял у тебя Ирину?
- Она очнулась прежде, чем запылал огонь в ее крови и Случай достиг фельдфебельского чина только. Кроме этого она сама сказалась ведьмой, хохотал Пашка громче всех.
- Валя Губарева - следующая... Следующая, слушайте вы, жеребцы! - кричал Тарновский, махая листом.
Постепенно смех уступил место вниманию.
- Она своим профилем Камеи напоминает маленькую, Сервского фарфора, статуэтку-маркизу. И я не прочь стать ее маркизом на балу, - снова начал Пашка стихоплет.
- Коротконогая статуэтка!
- Это потому, что в ней течет татарская кровь после того, как татары взяли верх в битвах с русскими и наводнили Русь. Они оставались в ней в течение 2-х столетий.
- Чепуха! Я прямой потомок Рюрика. Его позвали княжить за триста лет до нашествия татар.
- Татары разбавили кровь твоих предков своей густой, степной, азиатской кровью.
- Чем плохи татары? Они честны и чистоплотны. Они моются часто, много раз в течение дня, - затем, с искрой юмора в глазах, добавил: - они едят, отдыхают, моются - все это сидя на корточках, следствием этого у них широкие зады. Это то, что ты унаследовал Ширинский. Демонстрируй!
- Не я! - улыбнулся Ширинский. - Он послушно нагнулся и так быстро прикрыл свой зад палитрой, что две-три руки, собиравшиеся дать ему горячего шлепка, ткнулись в масляную краску...
Сквозь громкий хохот были слышны выкрики Ширинского:
- Татары... взяли верх... опять!
Он бегал вокруг конторок, преследуемый хлопцами с выпачканными руками. Точно дух юмора, разгульного веселья, шумных вскриков и хохота вольницы - их предков запорожцев, влетел в открытое окно...
"СИМУЛЯНТЫ"
В конце пансионского двора, вдали от других зданий, находилась одноэтажная, белого цвета, больница.
Пройдя прихожую, Скурский вошел в длинный коридор; он был пуст. Пахло лекарствами. Где-то справа, из-за закрытой двери доносилось пение. Сильно качающийся, высокий мужской голос нетвердо выводил плаксивую мелодию под аккомпанемент гитары. Скурский остановился и слушал:
"Мы расстались молча и навсегда, Без слез и без упре-е-к-о-ов...".
По всей вероятности певец сильно переживал потерю; хотя его нота в "упреках" дрожала, но все же была доведена стойко до конца. В комнату, с открытой дверью, откуда доносился смех, вошел Скурский.
Два пансионера, Старшего отделения, в серых больничных халатах, сидели на кровати и играли в карты.
Третий сидел на другой кровати; его левая рука в гипсе лежала на столе и помогала правой набивать гильзы табаком.
- Здорово, Скурский, - Быков поправил очки на своем крупном носу, - ты немощен и бледен, - в его словах сквозила деланная забота, глаза были серьезны, но отображали притворное сочувствие. - Какая болезнь тебя одолевает?
- Ты знаешь, - он продолжал, что триппер дает тебе чин только полковника, но, если вы ребята будете по-прежнему флиртовать с прислугами воспитателей, то может и добьетесь чина генерала... От одной из них несет йодоформом... это опасно... шансы на знакомство с мистическим "606". - Он начал тасовать карты, его глаза глядели строго и предупреждающе на Скурского.
Эта книга написана человеком, много лет прослужившим в органах государственной безопасности. Разгром КГБ, развал СССР, две Чеченские войны, терроризм и бандитизм – все это личная боль автора. Авторитарное правление Бориса Ельцина, унизительные зарубежныекредиты и создание бесстыдно роскошной кремлевской империи «Семьи», безграничная власть олигархов, высокопоставленных чиновников и полное бесправие простого населения – вот, по мнению Аркадия Ярового, подлинная трагедия нашей многострадальной Родины. В книге фигурируют имена известных политиков, сотрудников спецслужб, руководителей России и других стран.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.