Дворянские гнезда - [4]

За это время здесь меняется множество арендаторов. В 1897 году в главном доме помещалось «скульптурное заведение» Ивана Александровича Орлова, в течение 1900-х годов – книжный магазин Дмитрия Померанцева, магазин «Живые цветы» Бауера, магазин «Музыкальные инструменты и ноты» П. Пинка, табачный магазин, магазин «Зонты и трости». Наряду с ними существовали и жилые квартиры. Среди жильцов можно назвать профессора консерватории по классу фортепьяно Анну Павловну Островскую и в 1927 году писателя Ивана Ивановича Катаева, одного из руководителей литературного объединения «Перевал», подвергшегося в дальнейшем жесточайшим репрессиям.

Родительский дом… Суворов никогда не пускался в воспоминания. Иногда разве упрекал отца, что жалел денег на образование детей, не тратился на учителей и учебные заведения. Будучи самоучкой, Василий Иванович придерживался убеждения, что насильно мил не будешь и из-под палки знаний не приобретешь. Только свободная воля способна творить чудеса – не важно, много тебе лет или мало. В то время, когда престижно было говорить о блестящем образовании, упоминать превосходных учителей, Суворов всем был обязан лишь самому себе. Единственной направляющей подсказкой со стороны отца оставалась библиотека. По тем временам очень полная, многоязычная, преимущественно гуманитарная.

Суворов рано увлекается военным делом. Но всю жизнь у него под рукой не только античные историки – Тит Ливий, Цезарь, Корнелий Непот, Валерий Максим, Тацит, Саллюстий, он также жадно читает писателей и поэтов. Суворов благоговеет перед Плутархом, бесконечно перечитывая его «Сравнительные жизнеописания», в подражание «Метаморфозам» Овидия сам пробует разные стихотворные формы и жанры.

По семейным преданиям, первой он заставляет слушать свои «опусы» матушку – больше никто не заслужит такой чести. Впрочем, об отце и говорить не приходится – Василий Иванович слишком поглощен службой и безусловно верен принципу самостоятельности ребенка. Мальчик сам должен определять, можно ли обеспокоить своими заботами родителя. Терпение же и снисходительность матушки не знали предела.

Всю жизнь окружающих будут мучить суворовские привычки, которые выработались еще в родительском доме и которым беспрекословно следовала матушка, хотя ни крепостью, ни здоровьем Александр Васильевич от самого рождения не отличался. На врачей здесь не полагались, только на собственную силу воли.

По остающейся неизвестной причине императрица Анна Иоанновна вспоминает о Василии Суворове с возобновлением вторичного следствия против Долгоруких – бывшего любимца покойного императора Петра II Ивана Алексеевича Долгорукого, его сестры Екатерины, обрученной с мальчиком-царем, и всех их родственников, которые к тому времени уже много лет отбывали ссылку. Следствие было поручено начальнику Тайной канцелярии, известному своей жестокостью Андрею Ушакову. И при нем – Василию Суворову. Заняло следствие целый год и закончилось казнью нескольких подследственных. После чего Василий Суворов неожиданно определен был в Берг-коллегию, своего рода Министерство горной промышленности, в ранге полковника, а затем назначен ее прокурором. Тогда-то и последовало решение о переезде на новое место – на Покровскую улицу к Яузе.

В новом доме, находившемся в непосредственной близости от царского дворца, появляются на свет сестры Суворова. Марии было всего несколько лет, когда рождение младшей, Анны, унесло жизнь матушки. Похоронили Авдотью Федосеевну у Никитских ворот, в ставшей семейной для Суворовых и Скарятиных церкви Федора Студита, у алтаря. И каждую неделю сын отправлялся к месту ее последнего успокоения, выстаивал всенощную или обедню, пел с певчими на клиросе. Без слез. Без лишних слов. Будто в гостях побывал у родимой, «сердцем посоветовался», по словам одной из племянниц генералиссимуса.

Теперь самым важным для отца и сына стало во всем сохранить присутствие Авдотьи Федосеевны. По-прежнему велся дом, кухня, заготавливались припасы, одевались дети. И хотя доходы отца заметно увеличились, никаких по сравнению с прошлым излишеств не появилось. О вторичной женитьбе отца не заходило и речи. Василий Суворов был убежден, что жена дается человеку один раз, все остальное – от лукавого. И уж раз случилось ему овдоветь в 35 лет, больше испытывать судьбу не хотел, сам справлялся с тремя детьми.

Четырнадцати лет Василий Иванович записывает сына на службу в полк, но еще два года держит дома, «чтобы вошел в разум и знаний понабрался». К книгам прибавляется театр, до которого отец и сын оказываются большими охотниками. В год переезда Суворовых на Яузу неподалеку от их двора по приказу Елизаветы Петровны начинают строить Оперный дом по проекту архитектора В. В. Растрелли – театр на пять тысяч мест. Силами придворной оперы, симфонического оркестра и итальянских гастролеров здесь ставились оперные спектакли, привлекавшие всю Москву, – со сложнейшими сценическими эффектами, великолепными декорациями. Очередь за билетами занимали с утра, простаивая часами даже на самом лютом морозе. Иностранцы надивиться не могли пристрастию москвичей к отличнейшей, по их словам, музыке.