Дворец иллюзий - [4]

Разглядывая из окон моей комнаты лишенный растительности двор, я чувствовала, как уныние ложится на мои плечи, точно железный платок. «Когда у меня будет свой собственный дворец, — пообещала я себе, — в нем всё будет совершенно по-другому». Я закрыла глаза и представила буйство цветов и звуков, пение птиц в деревьях манго и кремовых яблонь, бабочек, порхающих среди кустов жасмина и всего этого великолепия. Правда, я еще не могла придумать, каким будет мой будущий дом. Будет ли он изысканным, как камень горного хрусталя? Или дорогим, как кубок, усеянный драгоценными камнями? А может, утонченным и замысловатым, как золотая филигрань? Единственное, что я знала наверняка, это то, что мой будущий дворец станет отражением моей души. Там я наконец буду дома.

Годы моего пребывания во дворце отца были бы невыносимы, если бы не мой брат. Я никогда не забывала ощущение его руки, сжимающей мою, его отказ покинуть меня. Мы были неразлучны, утешая друг друга в нашем одиночестве. Мы делились нашими страхами о будущем, яростно защищали друг друга от мира, который считал нас не совсем нормальными. Мы никогда не говорили о том, что один из нас значит для другого — Дхри чувствовал неловкость, раскрывая свои чувства. Но иногда, когда я представляла, как пишу ему письма, я связывала слова в нелепые метафоры: «Я буду любить тебя, Дхри, пока великий Брахман не поглотит Вселенную, словно паук, втягивающий в себя паутину».

Тогда я не знала, насколько мучительным окажется вкус этой любви и как дорого она будет стоить каждому из нас.

2 Синяк

Возможно, причина, по которой мы с Кришной так хорошо ладили между собой, крылась в нашем темном цвете кожи. В обществе знать всегда смотрела свысока на всех, у кого кожа была темнее молочно-миндального цвета. Иметь смуглую кожу, особенно для девушки, считалось несчастьем. Старательная нянюшка часами натирала меня отбеливающими мазями. Эти часы были просто мучительны. В конце концов она потеряла надежду. Возможно, я бы тоже отчаялась, если бы не Кришна.

Было совершенно очевидно, что Кришна, чей цвет кожи был даже темнее моего, не считал это недостатком. Я слышала множество рассказов о том, как он очаровывал сердца женщин в своем родном городе Вриндаване. Говорят, он нашел путь к сердцам всех шестнадцати тысяч женщин! И даже к сердцу принцессы Рукмини, известнейшей в наше время красавицы. Она, нарушая все рамки приличия, послала ему любовное письмо, в котором просила его жениться на ней. Кришна сразу же ответил на него по-рыцарски, похитив красавицу, и увез ее в своей колеснице. У него были и другие жены тоже, по последним подсчетам — около сотни. Могла ли знать Кампилии ошибаться? Может ли смуглость кожи очаровывать?

Когда мне было четырнадцать лет, я набралась смелости и спросила у Кришны, как он считает: способна ли принцесса, обеспокоенная цветом своей кожи (столь темным, что в народе его сравнивают с синяком), изменить историю. Он улыбнулся. Он довольно часто отвечал на мои вопросы именно так — с загадочной улыбкой, которая заставляла меня искать ответы самостоятельно. Но в этот раз ему пришлось привести в равновесие мои смятенные чувства, и он сказал:

— Проблема становится проблемой лишь тогда, когда ты полагаешь, что она таковой является.

Я выслушала этот уклончивый совет с некоторым недоверием. Он звучал слишком просто, чтобы быть действенным. Но накануне праздника бога Шивы я решила последовать этому совету.

Каждый год в эту необыкновенную ночь королевская семья участвует в процессии: мужчины впереди, а женщины — следом за ними, идут в храм Шивы, чтобы помолиться. Идти нужно недалеко — храм находился в черте дворцовых владений. В этом грандиозном зрелище вместе с нами участвовал весь двор и многие известные горожане Кампилии, разодетые в свои лучшие блестящие одежды. Это событие было из числа тех, которые порождали во мне самые худшие опасения. Я пыталась сослаться на плохое самочувствие, чтобы остаться в своей комнате, но Дхаи-ма, не веря моим отговоркам, заставляла меня принимать участие в церемонии. Производя жалкое впечатление среди множества других женщин, которые болтали между собой, игнорируя меня, я старалась быть незаметной. Другие принцессы с их светлыми лицами и непрестанным подшучиванием заставляли меня чувствовать себя вдвойне неловко, отчего я сутулилась, идя позади их всех. Как мне хотелось, чтобы Дхри был со мной. Если кто-либо обращался ко мне, будь то гость или приезжий — обычно это был кто-нибудь, кто меня не знал, — я начинала краснеть, запинаться и теребить подол моего сари (да, даже в этом возрасте).

Но в том году я позволила обрадованной Дхаи-ма одеть меня в шелк цвета синего моря. Он был легок словно пена. Я тщательно рассматривала королеву Сулочану, самую молодую и прелестную среди жен моего отца, когда она шла впереди меня, неся поднос с венками, предназначенными для бога. Я наблюдала за уверенным покачиванием ее бедер, элегантной грацией, с которой она склоняла голову в ответ на приветствие. «Я тоже красива», — сказала я себе, думая о словах Кришны. Я попробовала подражать ее манерам — и нашла, что это удивительно просто. Когда знатные женщины подходили и делали мне комплименты, я благодарила их, словно я была привычной к такого рода похвалам. Люди почтительно расступались, уступая мне дорогу. Я гордо держала голову, обнажая линию шеи, в то время как молодые придворные перешептывались между собой, спрашивая, кто я такая и где я пряталась все эти годы. Странствующий музыкант уставился на меня с восхищением. Позже он сочинит песню о моей исключительной красоте. Песня захватила народное воображение, за ней последовали другие. Весть об изумительной и очаровательной принцессе Панчаала облетела многие королевства. В один момент я, принцесса, которую прежде считали дурочкой, стала такой известной красавицей!