Дворец грез - [185]

В ночные часы, когда селение и храм были объяты сном, я выходила побродить в пустыню. После заката я немного отдыхала, а потом незаметно выбиралась за свою хижину, где кончалась возделанная земля и начинался песок. Там я сбрасывала платье и бегала нагая под луной, смеялась и кричала, пока не выбивалась из сил, пьянея от уединения и наслаждаясь бесконечностью пустыни, что простиралась, застывшая в покое и озаренная светом звезд, сколько хватало взора.

Свободная от всего на свете, я вспоминала тот момент, когда, ожидая известия о смерти фараона, почти поддалась внезапному странному желанию убежать прочь из гарема, прочь из города, добежать до пустыни, где я могла бы начать свою жизнь сначала, невинная и свободная. Это желание теперь исполнилось. Танцуя босиком на прохладном, зыбком песке, я действительно была невинной. И свободной.

Я стала думать о том, что происходит во дворце. Проводил ли фараон негласное расследование относительно людей из того списка имен, которые я назвала ему? Следят ли его люди за заговорщиками, пока те вынашивают новый план? Буду ли я когда-нибудь иметь удовольствие увидеть самодовольный, холодный мирок Гуи поверженным?

Тогда Рамзес вспомнит обо мне. Тогда он пошлет гонца в Асват. Может быть, даже приедет сам. Его вестник подойдет к моей хижине. И меня пригласят на борт царской баржи, но, конечно, я не смогу появиться там в таком виде, поэтому Рамзес пришлет служанок, которые отмоют и умастят меня, вотрут смягчающие мази в мои бедные ноги и натруженные руки, уберут мои волосы и накрасят лицо, оденут меня в мерцающие льняные одежды и украсят драгоценностями мою шею и руки. И тогда, в новых сандалиях, благоухающая шафраном, под балдахином, я выйду из своей хижины и с гордым, очень гордым видом отправлюсь к причалу храма Вепвавета и взойду по сходням прямо в объятия своего возлюбленного.

А пока я буду продолжать играть роль послушной служанки служителей моего божества. Я буду продолжать танцевать одна по ночам среди дюн пустыни. И я буду продолжать записывать эту историю своего взлета и падения, тайно, на папирусах, которые мне порой удается украсть в кладовой храма. Когда я закончу, кто знает? Может быть, я передам ее Паари по наследству, так чтобы однажды она нашла дорогу к моему сыну. Или, может быть, я вручу ее одному из царских вестников, что курсируют по реке с поручениями короны, и, может быть, в одно солнечное летнее утро она попадет на стол к фараону. В конце концов, будущее так переменчиво. Кто знает?

Несколько слов в заключение. Существует официальный документ о тайном заговоре против Рамзеса III (Туринский папирус Роллин; Хроники Мединет-Абу; П. Монтэ), в котором принимали участие высокопоставленные лица, в том числе хранитель казны, несколько писцов, два военачальника, и несколько женщин гарема Мединет-Абу в Фивах, одна из которых была сестрой военачальника, а вторая — младшей женой царя. Заговор был вызван недовольством знати внутренней политикой царя, младшая жена — царица Тейя — мечтала видеть на троне Египта своего сына Пентауру. Заговор носит название «Заговора Гуи», по имени его зачинщика, высокопоставленного сановника и придворного мага (магия в Египте в древние времена была неотделима от врачевания). Имена остальных заговорщиков тоже почти совпадают с именами героев настоящего романа: Паибекаман, Паис, Банемус, Мерсура, Атирма… Всего число заговорщиков достигало 33 человек. Заговор был раскрыт, заговорщиков признали виновными и по решению суда подвергли суровому наказанию. Многим отрезали уши и носы, шестерых из них приговорили к смертной казни. Прах заговорщиков был развеян по улицам, абсолютно лишив их права на загробную жизнь.

Все названия растений, использованные в книге, взяты автором из известных медицинских папирусов — папируса Эдвина Смита и папируса Эбера. Не все названия в настоящее время расшифрованы.