Дворцовые тайны. Соперница королевы - [182]

— Роб, — тихонько позвала я его, пытаясь привлечь его внимание, — Роб!

Но было уже слишком поздно.

— Что? Не отвечаешь? — воскликнула Елизавета. — У Сесила есть ответ! Он знает!

Зарычав, как дикий зверь, Роб бросился на Роберта Сесила, пытаясь вцепиться тому в горло, но королева помешала. Она изо всей силы ударила моего сына по щеке. Длинные ногти королевы рассекли скулу Роба до крови. Этого мой сын не стерпел и схватился за меч!

Тотчас раздались громкие крики, призывающие стражу, и дюжина вооруженных людей в ливреях королевы ворвалась в зал. Часть из них повисли на Робе, а другие подхватили королеву и увели ее в безопасное место. Стражники заставили прочих членов совета оставаться на своих местах и встали у дверей на караул.

Все произошло так быстро, что я и глазом не успела моргнуть. Роба увели, и я услышала, как по пути в смежные с залом покои королева отрывисто приказала:

— Под замок этого злодея! Он покушался на мою жизнь! Бросьте его в темницу и не выпускайте!

Глава 49

Это было началом конца…

В тот раз Елизавета смилостивилась и распорядилась освободить Роба из заточения, а он на коленях умолял о прощении за столь неистовый ответ на ее пощечину. Они возобновили свою странную дружбу в прежней манере, но я заметила, что Елизавета все время старалась держать свой ржавый меч при себе и больше никогда не оставалась с Робом наедине. И через некоторое время опасность нового столкновения их горячих характеров уступила место другой, гораздо более серьезной. Испанцы вновь попытались нанести нам удар, но в этот раз выбрали Ирландию.

На моей памяти ирландцы бунтовали постоянно, но теперь, когда доктора короля Филиппа II вынесли ему окончательный приговор и открыто сказали испанскому монарху, что жить ему осталось недолго, Филипп поклялся, пока жив, нанести последний удар по королевству Елизаветы. Он отправил солдат, деньги и оружие на помощь ирландским мятежникам. По словам Фрэнка, испанские капитаны уже рыскали вдоль западного побережья Англии, ища место для высадки очередной армии вторжения.

Елизавета отправила Роба во главе шестнадцатитысячной армии, состоящей в основном из ополченцев, в Ирландию для усмирения мятежников и уничтожения их испанских союзников. Крис отправился на войну с Робом в качестве его ближайшего помощника. Старшие сыновья Пенелопы тоже жаждали поучаствовать в кампании, но их отец лорд Рич, к моему огромному облегчению, проявил мудрость и запретил им идти на войну, под страхом лишения наследства.

Время показало, что Рич был прав! Вопреки всем усилиям Роба ирландский поход обернулся полной катастрофой. Половина солдат из наспех сколоченного войска свалилась с болотной лихорадкой, четверть из них умерла. Ирландские повстанцы умело избегали генерального сражения, но в мелких стычках почти неизменно одерживали верх.

Роб отправлял мне письма с любой оказией и в них описывал ужасы болотной лихорадки (которой заболел сам), жаловался на отвратительную погоду, сетовал на дезертирство из своей армии. Я не могла не вспомнить заунывные письма Роберта из Фландрии, ибо Роб столкнулся с тем же: с болезнями, предательством, нехваткой денег и припасов, бессмысленной растратой человеческих жизней и средств. Английские ополченцы не были профессиональными солдатами, как испанцы, они не умели выслеживать неприятеля и навязывать ему сражение, а только отражали атаки и беспрестанно попадали в засады. Чем дольше велась такая война, тем больше преимуществ получали мятежники и их иностранные союзники. Из писем Роба стало ясно, что он не просто проигрывал войну — он терял надежду.

В конце концов, остался один-единственный выход — заключить перемирие. Но не такое перемирие, когда оба противника, находясь в патовой ситуации, понимают, что временный мир — это лучший выход, а перемирие, равносильное капитуляции. Когда Елизавета узнала об этом, она впала в бешенство.

— Нет, нет и нет! — кричала она. — Неужели он пошел по стопам Робина? Неужели еще одно поражение?

Она вызвала к себе Сесила и надолго заперлась с ним. Сквозь двери было слышно, что разговор идет на повышенных тонах. Спустя некоторое время она кликнула меня.

— Летти, пиши! — приказала она.

Я торопливо схватила свои письменные принадлежности и принялась заносить на бумагу ее слова:

«Роберту Деверё, графу Эссексу, Главнокомандующему нашими силами в Ирландии, не выполнившему свою миссию:

Вам запрещается возвращаться в Англию до тех пор, пока вы не усмирите ирландских предателей и не изгоните из пределов Ирландии их испанских приспешников!

Таково повеление Ее Величества королевы».

Я написала послание, запечатала его и отправила со срочным гонцом, который ускакал во весь опор в ночь, держа путь на запад.

И месяца не прошло, как Роберт вернулся в Англию, вопреки приказу королевы. Он вошел в столицу с большим шумом, во главе нескольких тысяч солдат, которые у него остались. Он посчитал, что его поддержат жители Лондона и пойдут за ним, очарованные обаянием его личности. Он сделал ставку на трактирных бездельников и головорезов, готовых обнажать шпагу по любому поводу, на смутьянов-подмастерьев с ножами и топорами. Это были его люди, родственные ему по духу. Он был уверен, что они пойдут за ним, подавят любое сопротивление и приведут его к власти.