Дворцовые тайны - [9]

Можно с уверенностью сказать, что не было ни одной моральной преграды, через которую не переступил бы Феодосий. Он был в числе ближайших сподвижников Петра I, и его можно было видеть как на торжественных церемониях, так и на попойках знаменитого своим кощунством Всепьянейшего собора. Он сопровождал Петра в заграничной поездке и особенно увивался возле царицы Екатерины; в 1724 году в Москве он вел церемонию ее коронации. Феодосий отпускал государю все тяжкие его грехи, в 1718 году он стоял рядом с ним, когда тот посылал в Петропавловскую крепость надежных людей, чтобы они под покровом ночи задушили его несчастного сына, царевича Алексея. Тем самым архимандрит благославил один из смертных грехов — сыноубийство.

Инквизитор, поклоняющийся кортику

Феодосий был одним из тех, кто стоял у истоков так называемого «синодального» периода истории Русской православной церкви, когда во главе ее в течение двух столетий стоял не патриарх, а Священный синод — коллегиальный орган управления церковными делами, образованный Петром в 1720 году. С той поры Русская православная церковь превратилась в идеологическую контору самодержавия, духовную «обслугу» светской власти. В церковной иерархии Феодосий вытеснил с первого места патриаршего местоблюстителя Стефана Яворского (тоже выходца с Украины) и стал в Синоде первым.

Согласно легенде, кто-то из церковников попросил императора восстановить патриаршество. Но Петр, не терпевший никакой конкуренции своей власти, в ярости выхватил кортик, воткнул его в стол и сказал: «Вот вам патриарх, ему и подчиняйтесь!» Феодосий-то как раз и был одним из послушных слуг царского кортика. Он беспрекословно исполнял волю Петра, внося немыслимые для православных перемены в обряды русской церкви. Он превратил священника в доносчика, обязанного ради интересов государственной безопасности нарушить одно из священных таинств веры — таинство исповеди, если духовный сын, каясь в грехах, признавался в оскорблении чести государя или «злом намерении» против его власти. После этого миллионы русских людей, шедших в церковь на обязательную для верующих исповедь, были поставлены перед страшной альтернативой: солгать своему духовному отцу (и соответственно Богу) и спасти свою жизнь или сказать правду и подвергнуться по доносу священника аресту, пытке, казни. В таком же ужасном положении оказывался и священник, который боялся нарушить закон, предписывающий ему доносить на своих прихожан.

Феодосий был настоящим инквизитором. Неумолимо и жестоко он преследовал всех противников официальной церкви, в особенности старообрядцев, на которых охотились, как на диких зверей. Благодаря Феодосию и подобным ему иерархам церкви старообрядцы — «раскольники» были поставлены вне человеческого и гражданского общества. Они платили двойные налоги, им запрещали торговать, свидетельствовать в суде, занимать мирские должности, издавать и хранить книги, читать и писать. Мужчины-старообрядцы были обязаны носить пришитый на спину верхней одежды «козырь» — красный ромб, а женщины — особые шапки с рогами. Церковь использовала всю мощь репрессивной машины государства, чтобы расправиться с религиозным инакомыслием.

Феодосий считался близким приятелем начальника Тайной канцелярии Петра Толстого и его заместителя генерала Андрея Ушакова. Они втроем и бражничали, и присутствовали при пытках в застенках Петропавловской крепости. Впрочем, Феодосий имел свою тюрьму в Александро-Невском монастыре. Здесь он часто решал судьбу несчастных, пытанных в застенке людей. Политический сыск доверял Феодосию вынесение приговора по делу раскаявшегося на пытке раскольника. Феодосий должен был убедиться, искренним ли было это раскаяние или преступник лишь притворился и остался, как тогда говорили, «заледенелым раскольником». Свой приговор Феодосий отсылал для исполнения в Тайную канцелярию.

Как сладостно ослу пинать мертвого льва

Словом, такой пастырь вряд ли достоин пространного рассказа, но уж очень необычно сложилась судьба основателя Александро-Невской лавры. Как только умер Петр Великий, Феодосий — его ближайший сподвижник публично обрушился на все, что сделал в России его повелитель. Это не было озарением или покаянием. Злобность была присуща ему с ранних лет. Коллеги по Синоду не любили Феодосия за недобрый, вздорный и сварливый нрав. Как говорил потом архиепископ Тверской Феофилакт, «с самого начала, как я определен в Синод, увидя преосвященного Феодосия всегда бранящаго всякого чина людей, от мала даже до великаго. Чему я удивлялся и начал думать, что он то по своему званию и позволению государеву и дерзновению на его к себе великую милость сие творит или на искушение иных, каковы они покажутся в своей верности к государю». Иначе говоря, люди помалкивали, боясь могущества Феодосия и одновременно опасаясь провокации с его стороны.

После смерти Петра Феодосию показалось, что ему все позволено. Он стал отважно и смело пинать мертвого льва. В этом проявилась его неистовая, злобная натура. В присутствии своих коллег по Синоду он, не стесняясь, поносил покойного императора, называл его страшным грешником, тираном и распутником: «Государю болезнь пришла смертная от его безмерного женонеистовства и от Божия отмщения за его посяшку на духовный и монашеский чин, которой хотел истребити». А как поносил Феодосий петровскую церковную политику, виднейшим проводником которой был он сам! «Отнял Бог милость свою от сего государства, — кручинился архимандрит, — понеже духовные пастыри весьма порабощены, и пасомыя овцы на пастыри власть взяли.»