Двор шипов и роз - [11]

— И что бы ты сделала? — фыркнула Нэста. — Вызвала бы его на поединок с луком и стрелами? Кого среди этих городских отбросов обеспокоит, даже если мы сообщим что-нибудь?

— Как насчёт твоего Томаса Мандри? — сказала я холодно.

Глаза Нэсты вспыхнули, но что-то позади меня отвлекло её, а затем она сделала то, чего я ждала от неё — попытка мило улыбнуться — похоже, она вспомнила о деньгах у меня в кармане.

— Твой друг ждёт тебя.

Я обернулась. Да, Айзек смотрел с той стороны площади, скрестив руки на груди и прислонившись к зданию. Хотя он и старший сын зажиточного фермера нашей деревни, из-за зимы он худой, его русые волосы взлохмачены. Довольно красивый, учтивый и скрытный, но с какой-то тьмой подо всем этим, что притягивала нас друг к другу. Мы оба понимали, как жалки наши жизни и что такими они будут всегда.

Мы были отдалённо знакомы на протяжении многих лет — с тех пор, как моя семья перебралась в деревню — но я никогда не думала о нём, пока однажды после полудня мы, оба на взводе, не столкнулись на главной дороге. Мы говорили только о яйцах, что он нёс на рынок — я восхищалась варьированием оттенков в корзине — коричневые, бронзовые, бледно голубые и зелёные. Простой, лёгкий, возможно, немного неловкий, но он заставил меня почувствовать себя не настолько… одинокой. Неделей позже я затащила его в ветхий сарай.

На протяжении этих двух лет он был моим первым и единственным любовником. Иногда мы встречались каждую ночь в течение недели, иногда мы не видели друг друга месяцами. Но каждый раз был таким же: срываемая в спешке одежда, разделённое дыхание, языки и зубы. Иногда мы говорили — или, скорее, он говорил о давлении и бремени, что взваливает на него отец. Часто мы не говорили ни слова. Не могу сказать, что мы были особо умелыми любовниками, но это всё равно было как высвобождение, как временная передышка, как доля эгоизма.

Между нами нет любви, и никогда не было — по крайней мере, того, что я понимаю, когда люди говорят о любви — хотя часть меня и замерла, когда он сказал, что скоро будет женат. Но я не настолько в отчаянии, чтобы спросить, будет ли он видеться со мной после женитьбы.

Айзек склонил голову в знакомом жесте, а затем неторопливо ушёл вниз по улице, ведущей из деревни, к старому амбару, где он будет ждать. Мы никогда особо не скрывали наших отношений, но и не выставляли их напоказ.

Нэста прищёлкнула языком, скрестив руки.

— Надеюсь, вы двое не пренебрегаете мерами предосторожности.

— Немного поздновато беспокоиться, — сказала я.

Но мы были осторожными. Так как я не могла себе этого позволить, противозачаточное варево приносил Айзек. Он знал, что иначе я бы не прикоснулась к нему. Я полезла в карман, высчитывая двадцать медяков. Элэйн шумно вдохнула, и я, не глядя ни на одну из моих сестёр, сунула ей в руки монеты и сказала:

— Увидимся дома.

* * *

Позже, после ещё одного ужина олениной, когда все мы собрались у очага, перед тем как отправиться спать, я наблюдала, как мои сёстры перешёптываются и смеются. Они потратили всё, что я им дала, до последнего медяка. На что — я не знала, хотя Элейн принесла новый резец для резьбы по дереву для отца. Плащ и ботинки, о которых они ныли прошлым вечером, оказались слишком дорогими. Но я не выговаривала их за траты. Не когда Нэста второй раз наколола дров без моей просьбы. К счастью, они избежали повторного столкновения с Детьми Благословенных.

Отец дремал в кресле, прислонив трость к искривлённому колену. Хорошее время, чтобы обсудить с Нэстой Томаса Мандри. Я повернулась к ней и открыла рот.

Но оглушающий рёв опередил меня, сёстры закричали, в комнату ворвался вихрь снега и на пороге нашего дома появился огромный, рычащий силуэт.

Глава 4

Я не знаю, как в моей руке оказался охотничий нож. Первые несколько мгновений слились в размытый вихрь из гигантского рычащего зверя с золотистым мехом, визга моих сестёр, обжигающих потоков ледяного воздуха и объятого ужасом отца.

Я поняла, что это не мартакс, но облегчение было недолгим. Зверь величиной с лошадь, и хотя его тело было слегка кошачьим, голова была явно волчьей. Как справиться с закрученными оленьими рогами, выступающими из его головы — я не знала. Лев это, гончая или олень — сомнений не было — его чёрные, острые как лезвия когти и жёлтые клыки могут причинить вред.

Если бы я была одна в лесах, я бы позволила страху поглотить меня, я бы упала на колени и умоляла бы об аккуратной и быстрой смерти. Но места для ужаса не осталось, я не позволила ему притаиться в душе, несмотря на дикий стук сердца, грохотом отдающий в ушах. Каким-то образом я оказалась перед сёстрами, когда существо взвилось на дыбы и взревело клыкастой пастью:

— УБИЙЦЫ!

Но у меня в голове эхом звучало другое слово:

Фэйри.

Дурацкие охранные знаки на пороге были действенны против него так же, как и паутина. Я должна была спросить у наёмницы, как она убила фэйри. Однако толстая шея зверя выглядела хорошей целью для ножа.

Я рискнула обернуться через плечо. Сёстры кричали, стоя на коленях у стены с очагом, отец присел перед ними. Ещё одно тело, которое мне нужно защищать. Я сделала ещё один глупый шаг к фэйри, оставляя стол между нами и пытаясь побороть дрожь в руках. Лук и колчан остались в другой стороне комнаты — за зверем. Мне придётся обойти его, чтобы добраться до ясеневой стрелы. И выиграть достаточно времени, чтобы выстрелить.