Двое в заброшенном доме - [25]

– Не сержусь.

– Как дела у Мэгги?

– Все хорошо.

Челси сделала большие глаза.

– Я здесь очень стараюсь. А ты? Пойдешь мне навстречу?

Что она хотела этим сказать? Он нахмурился.

– А как твои братья?

Она, кажется, удивилась. Точно так же, как он перед этим. Он не собирался об этом спрашивать, но понял, что хочет кое-что узнать о ее жизни.

– Я, – пальцы замерли на клавиатуре, – говорила тебе, что у меня есть братья?

– Ты рассказала Андре.

– Ох. Точно. Ну, у них все хорошо. Они живут на другом краю света, и мы не часто видимся, но они хорошо ладят. Тройняшки.

– Дружишь с ними?

Она подняла взгляд, перевела на компьютер, и тут до него кое-что дошло. Он ей не разонравился. Просто она старательно скрывала влечение к нему.

– О, да. Они на пять лет моложе, поэтому в детстве мы нечасто играли вместе, но сейчас у нас тесные отношения. Мои родители живут в Орегоне, а братья в Калифорнии, то есть относительно близко, а я здесь, поэтому…

– Вы не часто разговариваете?

– Не очень.

– Им не нравится твоя работа? – предположил он, хорошо понимая, каково это – непрестанно переживать за близкого человека.

– Они бы предпочли, чтобы я по-прежнему занималась рекламой. Их повергло в шок, когда я устроилась в ФБР, хотя знали, что я перед этим долго размышляла. Я же была «маленькой принцессой», как Ширли Темпл в фильме 1939 года. Но они не стали упрямиться. И я ощущала их поддержку.

– Ты всегда мечтала о ФБР?

– Ну, не совсем так. Военная служба меня интересовала, но родителям хотелось, чтобы работа была не опасной. И я занялась рекламой, но скучала там все сильнее и наконец решила попытать счастья.

Скотт подался вперед, чтобы увидеть ее лицо. Его расспросы пришлись ей не по душе, она отвечала скороговоркой. Хотела скрыть что-то сугубо личное? Или ему не следует знать что-то другое?

– А у тебя как?

– Что у меня?

– Хорошие отношения с родными? С Мэгги вы дружите. А есть еще кто-то?

Он кивнул, но она не отрывала взгляда от компьютера, хотя набирать текст перестала. Вообще такие вопросы принято задавать на первом свидании. Причем женщина, расспрашивая мужчину, обычно смотрит ему в глаза.

– Мы все хорошо ладим. Никки только заканчивает колледж. – Во время учебы в колледже Никки особого беспокойства не доставляла. Занималась дома, не жила в общежитии, как они с Мэгги. Вдобавок они обучали ее приемам самообороны, пока она не взвыла и не сказала, что с нее достаточно, и все будет хорошо. Слава богу, так и вышло.

– Не знала, что у тебя есть другая сестра.

– Да, есть. Никки еще совсем ребенок. Мои родители не признают, но она сильно смягчила им кризис среднего возраста.

Челси коснулась медальона, словно задумавшись над новым вопросом, он повернул медальон к себе. Их пальцы соприкоснулись, она вздрогнула и покраснела. Он улыбнулся ей так же мягко, как когда-то в кафе, посмотрел на потертый золотой медальон в форме сердечка, теплый от соприкосновения с кожей.

– Ты всегда его носишь.

– Да. Это моей мамы.

– Она отдала его, когда ты переехала в Вашингтон?

– Нет. Папа женился второй раз. Моя приемная мама живет в Орегоне. Она меня вырастила, а настоящая мама погибла, когда мне исполнился год. Это ее медальон. Папа отдал его, когда мне исполнилось тринадцать лет. Кажется, с тех пор я его не снимала.

– Прости. – Он потянулся к ее руке.

Она позволила ему взять свою ладонь, погладить.

– Я ее не помню. Мы с приемной матерью очень близки. Но гибель мамы… Отец сильно переживал, когда я поступила на службу в ФБР. Он во всем поддерживает, хорошо меня понимает, но они с мамой служили в армии. Он вышел в отставку, потому что ее убили во время выполнения боевого задания.

И тут у Скотта все сложилось. Он понял, почему она приняла так близко к сердцу все произошедшее, отказалась от карьеры переговорщицы, стала подумывать, что ФБР не для нее.

Она рассказывала, как отец основал собственный бизнес, познакомился с приемной матерью, как у нее вскоре появилось трое единокровных братьев. Но он думал только о ее переживаниях после побоища год назад. Она вспоминала последнего погибшего; он решил перебежать к ней, хотя она махала рукой, призывая остаться. Кричал, что его дочери только годик и он хочет увидеть, как она растет, бросился к Челси, но пуля пробила ему голову. Она уговаривала Коннорса не стрелять. Это все еще ее гнетет? Он увидел боль в ее глазах, когда она говорила о прошлом. Он вздохнул, не находя нужных слов.

В этот момент из другой комнаты крикнул Андре:

– Скотт! Челси! Идите сюда!

Скотт вскочил и непроизвольно сжал ладонь Челси, ноутбук соскользнул на пол, она потянулась за ним, но он потащил ее за собой, а свободную руку положил на «глок».

– Что случилось?

Андре показал на старенький радиоприемник и прибавил громкости.

«– …Сбежавший пять дней назад из-под стражи, Клейтон Коннорс, который в прошлом году застрелил несколько человек, заставил по-новому взглянуть на последствия психических травм и на солдат, во множестве возвращающихся на родину.

– …Трагедия взбудоражила общество, – сказал другой голос. – Коннорс показал, что происходит с достойными солдатами, когда они служат слишком долго, их что-то травмирует, они не получают надлежащей помощи. Думаю, в нашей стране много коннорсов. Этих парней послали воевать за границу, потому что нам все время не хватает войск. Более года назад закон Маккорда – Сайлера положили под сукно, но стрельба Коннорса заставляет нас вновь к нему вернуться. Думаю, его надо наконец принять.