Двое у разбитого корыта - [2]

"Resursoff ne hvataet?" - мигнула надпись на экране.

Андрей, выведенный из себя не сложившимся диалогом, притянул клавиатуру и принялся печатать ответ. Неожиданно экран дрогнул, свернулся в прямоугольник, занимая скромное место на рабочей панели.

Аккуратное серенькое окно сообщило о том, что локальная сеть, выражаясь простым и ни к чему не обязывающим пользовательским жаргоном, "упала".

От падения сетки еще никто не умирал. По крайней мере, сразу. Скорую медицинскую помощь и службу газа можно было вызвать только по телефону, современные коммуникационные технологии не торопились приходить в дома с белыми потолками, не в той стране живем. А "упавшую" сеть администраторы восстанавливали с усердием и быстротой работника ЖЭКа, которому поручили заменить вырезанный на цветной металл телефонный кабель.

- Козлы, блин, - пробормотал Андрей вычитанную где-то фразу, пока добирался из комнаты в кухню. В холодильнике он нашел ни много, ни мало две сосиски, и ввиду того, что при варении те могли разбухнуть и, треснув, вывернуться наизнанку, съел их сырыми. Голод в желудке сменило противное жжение, виной которому явно была зарубцевавшаяся язва, считавшаяся до последнего гастроэнтерологического наблюдения безобидным гастритом. Пустив вслед две чашки холодного кваса, Андрей испытал облегчение. Жжение прекратилось.

Вернувшись в комнату, за компьютер, Андрей покрутил на языке изобретенные несколько минут назад фразы. "Я за хлебом бегаю трусцой, пью теплое пиво..." Да сейчас, в век холодильников и кондиционеров в каждом газетном киоске, теплое пиво превратилось в мираж, морок. Откуда он его взял, теплое пиво? Приснилось оно ему, что ли? И почему Влад так вздулся, засопел бурливо... Что-то из Пушкина, это "бурливо".

Вспомнив умещающийся на ладони миниатюрный четырехтомник обшитых берестой сказок Александра Сергеевича, Андрей дрогнул. "Сказки" ему подарил Влад, четыре... нет, три года назад. Символичный подарок, только как его понимать? А может, и не было никакой символики вовсе, так обычно случается. Даришь девушке амулет из оникса и приговариваешь: "Это камень вечной любви". После этого можно ожидать не то, чтобы любви до гроба, но, по меньшей мере, четыре месяца теплых взаимоотношений и наивной девичьей привязанности.

Андрей потянулся к трубке. Вызвав окно телефонного справочника, ткнул курсором в номер Каффса. Из локального окружения Каффс был самым ответственным и на падение реагировал болезненней остальных. Потому и ругаться должен был пуще и гуще.

Телефон оказался занят. После двух попыток Андрей попробовал дозвониться к Навигатору. У того тоже было занято. Та же ситуация повторилась с Чеченцем и СССР. Загруженность линии можно было истолковывать двойственно: либо игроки обсуждали лихой поединок, либо, подключившись через удаленное соединение, давали матч-реванш.

Запрыгнув на крышку нижнего отдела "стенки", Андрей достал покрывшуюся пылью коробку с внешним модемом. По негласной договоренности, модемы никто из локалщиков не продавал, на случай, если все рухнет к чертовой матери. Те, кто продали, надеясь на бесперебойный доступ к глобальной сети, успели о содеянном пожалеть и перестраховались самыми дешевыми внутренниками, позволяющими выкачать минимальное количество писем с ящика и послать анонимную жалобу администратору. Звонить всем было лень.

Присоединив штекер к порту и перезагрузив компьютер, Андрей с ностальгией вслушался в поскрипывания и попискивания модема, знакомые ему еще с тех времен, когда компьютерным миром заправляли БК, а информацию переносили исключительно при помощи магнитных кассет. Тогда приходилось сидеть с отверткой у маленькой дырочки в "Протоне" и регулировать уровень записи. Некоторые программы запускались с четвертого раза. Некоторые не запускались вовсе. Некоторые - раз в жизни, навсегда становясь легендой.

Когда модем вошел в соединение, Андрей запустил "аську" и отослал одинаковое сообщение сразу трем локалщикам. Ответом ему была пустая строчка.

Потом откликнулся Навигатор:

"Ну что ты буянишь? Из КС вышиб! Теперь без звука играть придется!"

Андрей, злорадно усмехнувшись, напечатал ответ:

"А что с сетью?"

"Упала :("

"Много фрагов наиграли?"

"Я - девятнадцать. Если хочешь встревать, уже поздно. В хвосте плестись придется. Не догонишь".

"Я это... Аут оф тайм".

"Ясно. Тогда я пошел. Захочешь играть, свистни. Я сервер создам".

Андрей кивнул, словно Навигатор мог его увидеть, и потянул мышку к двум помаргивающим мониторчикам в правом нижнем углу экрана, желая разорвать соединение. Курсор не сдвинулся с места.

- Тьфу, черт, - выплюнул Андрей реминисценцию фразы про козла и блин. - Ну а тут-то что?

Мышь отчаянно заелозила на коврике, но курсор так и остался неподвижным. Андрей перезагрузил компьютер, не прекращая бормотать ругательства, "хакерские", безобидные, не имеющие ничего общего с языком, каким общались завсегдатаи летнего кафе под Андреевым окном ближе к полуночи в перерывах между мордобоем.

Перезагрузка не дала должного результата. Мышь, вопреки тщетным попыткам ее сдвинуть, сидела крепко в самом центре экрана, иногда меняя форму: превращаясь из стрелки в часы, из часов - в знак "пустого множества", из знака - снова в стрелку.