Двое, не считая призраков - [21]

Антон занял столик в углу. Достал из портфеля тонкие кабели, поколдовал с телефонной розеткой и жестким диском. Запустил нужную программу со своего си-ди, подсоединил сотовый телефон. Набрал номер.

— Добрый вечер! — ответил приятный женский голос. — Вы позвонили в службу доверия. Слушаем вас!

Антон молчал. Он не продумал, с чего начать беседу, и чувствовал себя полным идиотом, готовым с ходу заявить: ко мне покойники зачастили.

— Не смущайтесь! Наша служба абсолютно анонимна. Меня зовут Елена Петровна. А как вас зовут?

— Ан… Глеб, — откашлялся Антон, сообразив, что настоящее имя выдавать не следует. — Глеб Егорович.

— Очень приятно. Глеб Егорович, какие проблемы вас волнуют?

Антон неопределенно промэкал и пробэкал.

— Но ведь если вы позвонили, — настаивала Елена Петровна, — значит, испытываете потребность с кем-то поделиться, не так ли? Ну, смелее!

— Вы, простите, кто по образованию или по профессии? — решился Антон.

— Социальный работник.

— А мне нужен психиатр или психолог, — заявил Антон и тут же предупредил: — Но я совершенно ментально здоров!

— Вы позвонили по адресу. По образованию я психолог. Итак?

Антон шумно выдохнул и проговорил:

— Я общаюсь с умершими людьми!

— Так, так, — без удивления и подбадривающе отреагировала психолог. — Расскажите подробнее. Как часто, в какой форме происходит общение?

— Ежедневно. Со мной теперь живут родители, умершие много лет назад. Еще приятель звонит, который утонул. И соседка, склочная тетка, поболтать любит, ее в прошлом году похоронили.

— Очень интересно! Скажите, а не призывают ли вас покойники отправиться вместе с ними? Не рассказывают о прелестях того мира?

Проверяет наличие у меня суицидальной направленности, подумал Антон. Точно! Когда-то читал, что все эти службы были задуманы, чтобы выявлять потенциальных самоубийц и быстренько их отлавливать.

— Ни в коей мере! — заверил он. — Напротив! Покойники никуда меня не зовут, да и сам я не собираюсь расставаться в ближайшее время с жизнью. А вы, — упрекнул он, — все-таки считаете меня психом!

— Напрасно вы так решили, Глеб Егорович.

«Кто такой Глеб Егорович? Вы с кем разговариваете?» — едва не воскликнул Антон, потом вспомнил, что это он сам.

— Элементарная логика, — усмехнулся Антон. — Если вы, Елена Петровна, по образованию психолог, а на самом деле наверняка психиатр — иначе в данной службе вам делать нечего, — так вот, если бы вы держали меня за нормального, то поинтересовались бы, какие они из себя, ожившие покойники. Согласитесь, тема крайне занимательная, для психически здоровых людей, естественно.

— Как раз об этом я и хотела расспросить. Ведь и вам не терпится поведать?

— Верно. Но прежде еще один вопрос. Встречались ли в вашей практике люди, подобные мне? Утверждавшие, что существуют в двух мирах?

— Неоднократно, — заверила она. — Это достаточно распространенный…

— Сдвиг по фазе? — подсказал Антон. — А также вы лечили наполеонов, александров македонских, гнездостроителей и чудиков, втемяшивших себе, что могут дышать под водой.

— Глеб Егорович! Вы мне позвонили, — напомнила врач, — а не я вам. Не исключено, что вместе мы сумеем разобраться в ваших проблемах, а одному не получается. Значит, вернулись умершие родители? Как они выглядят?

Как при жизни. Не такие, что были в гробу или во время болезни. Скажем — последний период нормального здравствования. Не постарели, не помолодели и взглядов не поменяли. Форма вполне материальная. Тело на ощупь — вроде ваты, такой же температуры и упругости. Дотрагиваться, признаюсь, удовольствия не доставляет. Что еще их отличает от живых? Не чувствуют вкуса пищи, табака или спиртного. Старики вместе со мной трапезничают, но только, что называется, отбывают номер, все проваливается как в черную дыру. Туалетом не пользуются — это точно. Мама прекрасно готовит и из тех продуктов, что покупаю. Отличные завтраки и ужины, перестал обедать на работе. В квартире убирают, но мусор не выносят. Телевизор смотрят, но клеточки в кроссворде, которые на моих глазах отец заполнял, утром оказываются пусты. Далее — не спят. В первый вечер я постелил им в гостиной, на подушках утром ни вмятинки, простыни в струнку. Потом вообще перестали тратить силы на раскладывание постели. Делаем вид, что все самой собой. Я могу им позвонить по телефону. Важная деталь — ответят, если хочу поговорить именно с ними. Звонки посторонних остаются без ответа. Витя, одноклассник утонувший, тоже мне звонил. Поблагодарил, что его маму проведал.

— Мама Вити покойница?

— Почти. Не сегодня завтра преставится. Обрадовалась приветам с того света, которые я передал.

— Продолжайте, Глеб Егорович.

Антон вошел в раж, слова сыпались из него легко — наконец-то выпал случай вслух выплеснуть накопившуюся информацию.

— Покойники решительно пресекают мои попытки выяснить реалии того света. Согласитесь, интересно узнать, каково нам будет после кончины. Мама к расспросам относится так, словно ее сынок пошел по кривой дорожке и хочет связаться с плохой компанией. Отец давит на полную несовместимость терминов и понятий этого мира и загробного. Как следствие — невозможность вербальной состыковки. Я пытался «расколоть» Ирину Сергеевну, покойную соседку. Она при жизни была недалекого ума и после смерти интеллекта не прибавилось. После моих вопросов уставилась на меня так, будто умоляю провести тайком в женскую баню. Подозреваю, что их боязнь открыться каким-то образом связана с моей безопасностью. Скажем, много буду знать, быстро в ящик сыграю.