Двое на озере Кумран - [49]

Я вздрогнул.

– Значит, попадаются одни обезьяны? А других животных или людей вам выуживать не случалось?

– Думаете, их легко поймать? – с горечью сказал старик. – Я, самый опытный и удачливый из рыбаков, за всю свою жизнь выудил не более двухсот экземпляров. А ведь это самая богатая из всех семи земных рек времени! Хорошо еще, что мне удалось напасть на эту отмель премозойской эры.

Я весь обратился в слух. Но старик умолк.

– Вы что-то говорили о премозойской отмели, – дрожащим голосом подсказал я. Нервы у меня были на пределе. Старик, казалось, не слышал моего вопроса… Он порылся в огромной корзине и извлек оттуда две резиновые ленты.

– Случайно не знаете, что это такое? – сказал он. – Я спрашивал у людей, но никто не знает.

Я уставился на диковинные ленты.

– Где вы их выудили?

– В вашем времени. За час до того, как поймал фемину цвета янтаря. Вот была удача, так удача! В Центре психофизической разрядки все прямо передрались из-за нее.

Мне стоило огромного труда удержаться от крика. «Бедная Ивонна Нортон!» Оставалась одна-единственная надежда на спасение – разгадать, что же представляют собой эти резиновые ленты. Я напряг все свои умственные способности. И вдруг меня осенило.

– Клянусь Дианой! – воскликнул я. – Это же подтяжки!

– Что, что?

Я принялся терпеливо объяснять старику, для чего предназначены подтяжки. Изопус хохотал до слез. Между нами явно протянулись первые нити взаимной симпатии.

– Так вы говорили о какой-то премозойской отмели, – вновь напомнил я.

– До чего богатая отмель! – воскликнул он. – Я там выудил двадцать великолепных обезьян!

– О, вы на редкость умелый рыболов! – не скрывая своего восхищения, подтвердил я. – Но как вам удается в великой реке времени всякий раз находить одну и ту же точку?

– В этом и заключается мастерство! – воскликнул он, сияя улыбкой. – Тут нужны особая меткость и твердая рука. Если рука дрожит – все пропало. Но и это еще полдела. Попробуйте снова забросить удилище точно в прежнее место!

– Ну, примерно в то же место…

– Никаких примерно! – завопил старик. – Разница в одну тысячную миллиметра, дорогая моя обезьяна, по времени равносильна разнице в тысячу лет. Поэтому нам почти никогда и не удается выудить что-либо путное. Прошлое слишком велико во времени. Увы, вероятность того, что попадешь не в интергалактическое пространство, крайне мала. Здесь требуется необыкновенная чувствительность и точность. Стоит мне ошибиться на десять градусов, и я промахнусь на тысячи световых лет.

– Подумать только! – с искренним восторгом сказал я. – Но, пожалуй, вы слегка преувеличиваете свои способности.

Настал момент сыграть ва-банк, другого такого случая могло и не представиться.

– Что?! Что ты сказал?

Изопус ушам своим не верил.

– Грязная свинья! И ты смеешь сомневаться в моем мастерстве?

Я пожал плечами.

– Допустим, вы говорите правду. Но если бы я увидел другую обезьяну из моего времени…

– Что было бы, если б ты ее увидел? – прорычал старик.

– Я бы сразу признал, что вы величайший рыбак всех времен. Иначе остается сомнение…

– Какое еще сомнение? – взревел Изопус.

– Что вам просто на редкость повезло.

– Так оно и есть! – стоявший рядом рыбак со злостью сплюнул.

Изопус смертельно побледнел, потом покраснел, как рак.

– Ах, вот как ты заговорил, Рик! Ну что ж. Спорим, что к вечеру я поймаю еще одну обезьяну из премозоя?

– Готов держать с вами пари! – скромно сказал я.

– Пари! Изопус предлагает пари! – радостно закричал кто-то.

Азарт заразителен. Остальные рыбаки побросали удочки и обступили нас.

– Проигравший угощает всех обедом! – предложил один из рыбаков.

– Принимаю! А теперь молчать! – приказал Изопус.

Он сменил старое удилище на новое, изохроновое, и осторожно закинул его в реку.

Ничего не скажешь, этот старикашка умел собраться. Прошло два часа. Я лежал на берегу и, затаив дыхание, следил за ним. Потом не вытерпел и тихонько вздохнул. Изопус, крепко держа удочку левой рукой, правой незаметно вытащил гаечный ключ и с неожиданной силой ударил меня по голове. Я мгновенно потерял сознание.

Когда я пришел в себя, солнце уже клонилось к закату. Рыбаки сидели по-прежнему неподвижно. Я не сводил с Изопуса глаз, но, сколько ни старался, не мог заметить, чтобы рука его дрогнула хоть на миг. А между тем знал, что он нащупывает тысячи точек. Мое сердце, казалось, вот-вот лопнет от напряжения.

– Поймал! – раздался ликующий крик Изопуса.

Как по команде, все вскочили, Изопус яростно дернул удилище. Безрезультатно.

– Странно!

Он набрал побольше воздуху и приготовился к новому поединку. Я тоже набрал побольше воздуху. Вешу я девяносто килограммов, и заработок дается мне нелегко. А тут вообще можно было расстаться с жизнью. Тем не менее я напрягся и изо всех сил ударил Изопуса в поясницу. Старик на какое-то мгновение повис над рекой, а затем рухнул в реку вслед за удочкой. Я еле успел схватить его за лодыжку.

Когда мы вынырнули на поверхность, я все еще крепко держал старика за ногу. Не помню уж, как мы очутились в зале проверки. Помню только, что на месте Устройства обнаружил полукруглый письменный стол. Не было в зале и моего коллеги Леонардо, который в нужный момент придержал леску. Я осмотрелся и пришел к выводу, что многое здесь изменилось, и притом к лучшему. В зале стало чище, светлее и, если можно так выразиться, рациональнее.