Двое на озере Кумран - [14]

Луиджи грустно качает головой.

– В этом мире? Нет. Быть может, где-нибудь на другой планете. Где бы меня принимали всерьез.

Старик с минуту молчит, затем, внимательно поглядев на него, говорит:

– А ведь это идея. Ваша болезнь сердца не опасна. Я, как и капитан Стил, космонавт, но мне увы, пора на пенсию. Дарю вам эту палочку и вместе с ней уступаю свой пост. Вы согласны? Отлично. Желаю успеха.

Оттилия истерическим голосом упрекает сына:

– Что ты наделал? Видишь, он даже глаз не открывает.

– Прости, папа, – огорченно говорит Джордже. – Я верну тебе твою палку.

Луиджи открывает глаза и смотрит на него с нескрываемой иронией.

– Какую палку?

– Почему ты так смотришь на меня? Что у тебя на уме?

Луиджи приподнимается, отталкивает Оттилию, которая пытается снова уложить его на подушку, и, усмехаясь, говорит сыну:

– Я же тебя предупреждал, что это не простая палка.

Оттилия скулит:

– Луиджи, ляг прошу тебя, врач сказал…

– Что они понимают, эти ваши земные врачи?

Оттилия и Джордже отступают от кровати.

Джордже яростно тычет в отца пальцем.

– Довольно, хватит! Почему ты смотришь на нас так, словно увидел впервые?

– Я вас не знаю.

– Я Оттилия, твоя…

– Очень приятно. А тебя зовут Джордже, не так ли?

– Да. А ты кто? – шепотом спрашивает молодой человек.

– Капитан Стил. Кто же еще?

Оттилия начинает отчаянно кричать.

– И убирайтесь из пилотской кабины! Я хочу отдохнуть.

Эрманно Либенци ЧЕЛОВЕК, СТАВШИЙ РОБОТОМ

Завыла заводская сирена, и Гульельмо ускорил шаги. Через несколько минут должна приступить к работе его смена, и ему не сдобровать, если фотоэлементы Старшего Охранника зафиксируют хотя бы малейшее опоздание. На огромном заводе вместе с Гульельмо работало всего пятнадцать человек.

Гульельмо и его товарищи по работе, миновав заводские ворота, поочередно прошли мимо Старшего Охранника. Тот сфотографировал каждого и зафиксировал точное время прибытия на завод. Затем все пятнадцать надели комбинезоны, взяли в руки метлы и направились в цеха. Не успели они появиться, как все две тысячи роботов словно по команде уставились на них. Они ничего не сказали, ибо во избежание потерь драгоценного рабочего времени конструкторы не наделили их даром речи. Но по тому, как заработали осциллографы и засверкали глаза-объективы, нетрудно было понять, что роботы глубоко презирают жалкую кучку людей, еще оставшихся на заводе. «Посмотрите на этих бездельников, – казалось, говорили глаза-объективы. – Они работают каких-нибудь восемь часов, а потом отправляются домой. А нам, роботам, отведено всего полчаса отдыха. И за это время мы должны успеть в электронной столовой перезарядить батареи. Ну и лентяи, эти люди!»

В обязанности Гульельмо и его товарищей входило поддержание чистоты на заводе. Они должны были сметать пластиковую стружку, которая непрерывно сыпалась со станков на пол.

Особенно тяжело приходилось им в первые утренние часы, когда нужно было убирать горы стружки, скопившейся за ночь. Ровно в полдень они шли обедать в заводскую столовую и через час, минута в минуту, возвращались в цеха. Однако за этот короткий срок машины успевали «выдать» изрядную порцию стружки. Так что у пятнадцати уборщиков работы хватало на все восемь часов. Нужно ли говорить, что такой сумасшедший ритм был им не по душе! К тому же платили мало, а относились к ним прескверно.

И тогда рабочие решили забастовать. Они надеялись, что на заводе возникнут перебои и дирекции придется удовлетворить их требования. Но когда четыре дня спустя они вернулись на завод, то увидели, что их надежды не сбылись. Горы стружек вздымались до самого потолка, однако роботы продолжали спокойно работать. Дирекция отвергла требования людей. Гневно сверкая лампочками, роботы смотрели на них с еще большим презрением. Гульельмо и его товарищам пришлось целый месяц работать сверхурочно, чтобы избавиться от накопившегося в цехах мусора.

Однажды, заметив, что кто-то забыл закрыть дверь в дирекцию, Гульельмо набрался храбрости и вошел в кабинет.

Позади стола на подвижной тележке, поблескивая стеклом и хромированной сталью, стоял кубической формы ящик. В ящике было несколько узких прорезей, телеэкран, два объектива, микрофон и громкоговоритель. Это и был директор – «электронный мозг», именовавшийся СЕ Бета-261.

Гульельмо снял фуражку и подошел к столу.

– Добрый день, синьор директор.

– Какое у тебя ко мне дело? – спросил СЕ Бета-261.

– Видите ли, я…

– Хочешь, чтобы тебе повысили заработную плату?

– Вот-вот, – ответил Гульельмо.

– Считаешь, что ты это заслужил?

– Да.

– И очень ошибаешься, – слегка повысив голос, сказал СЕ Бета-261. – За последние четыре месяца ты подмел 127 853 929 стружек, в то время как в прошлом году за то же время ты подмел на 3 639 758 стружек больше.

– Может, это из-за того, что уменьшился общий выпуск продукции? – робко предположил Гульельмо. – Потому и стружки…

– Выпуск продукции увеличился на 3,5497 процента, – рявкнул директор. – Кроме того, шестого августа прошлого года ты явился на работу с опозданием на две минуты двадцать три секунды, двадцать четвертого июня этого года – с опозданием на четыре минуты восемнадцать секунд, а седьмого июля…