Двое лишних - [12]

Гамс начал менять силу и ритм своих движений, пытаясь поймать Джорджа врасплох. Его толстый палец задел основание одного из стеблей.

— Очень сожалею, Мейстер, — сказал Гамс. — Я лично не питаю к вам никаких недобрых чувств. И между нами говоря — уф! — Мак-Карти — дрянь баба… Но пфф! чуть не поймал вас! — нищим выбирать не приходится. Уфф… я смотрю на дело так: если сам о себе не позаботишься — пфф! — то кто еще позаботится о тебе? Уфф!..

Джордж не отвечал. Поразительное дело, он больше не боялся ни за себя, ни за Вивиан; он был просто чудовищно, невероятно взбешен. В его руку откуда-то вливалась сила. Яростно сосредоточенный, он думал: «Больше! Сильнее! Длиннее! Руку!»

Рука росла, на глазах наращивая ткани, удлинялась, утолщалась, бугрилась мускулами. С рукой Гамса происходило то же самое.

Он начал вторую руку. Гамс тоже.

Поверхность тела вокруг Джорджа неистово бурлила. К тому же он заметил, что чечевицеобразное тело монстра заметно сокращается в объеме. Его необычная дыхательная система была не приспособлена для такой борьбы, и он пожирал самого себя, уничтожал свои собственные ткани, чтобы не задохнуться.

Каков тот минимальный объем, когда он еще в состоянии содержать двух жильцов?

И от какого мозга он избавится в первую очередь?

Раздумывать было некогда. Гамс пошарил в траве своей второй рукой, не нашел ничего похожего на оружие и внезапно рывком разорвал тело монстра.

Деление закончилось.

«Что с Вивиан и Мак-Карти?» — мелькнула у Джорджа мысль, и на какую-то долю секунды он рискнул посмотреть назад. Он увидел там лишь какую-то бесформенную яйцеобразную глыбу, а обернувшись, успел лишь заметить, как полуоформленной правой рукой Гамс выхватил из травы длинную хворостину и хлестнул его по глазам.

Береговой откос был в одном метре левее. Джордж преодолел этот метр одним резким броском. Они поскользнулись, зашатались, на мгновение замерли, яростно стискивая друг другу руки, и полетели вверх тормашками, промчались в вихре пыли и гальки по головокружительной круче и мясистой лепешкой шмякнулись на дно.

Вселенная сделала последний гигантский оборот и остановилась. Полуослепший Джордж попытался нащупать опору, наткнулся на руку Гамса и крепко сжал ее.

— Ах черт, — сказал голос Гамса. — Мне каюк. Я, ранен, Мейстер. Валяй кончай со мной, ну? Не трать времени даром.

Джордж подозрительно смотрел на него, не ослабляя хватки.

— Что с вами?

— Сказано вам, мне каюк, — раздраженно ответил Гамс. — Я парализован. Не могу пошевелиться.

Они упали на небольшой валун, какими было усеяно русло реки. Валун был грубо конической формы. Они облегли его всем телом, и тупая вершина камня пришлась как раз под спинным мозгом Гамса, в нескольких сантиметрах от головного.

— Гамс, — сказал Джордж. — Возможно, все обстоит не так плохо, как вы думаете. Если я докажу вам это, вы откажетесь от борьбы и перейдете в мое полное подчинение, согласны?

— Как вы это сделаете? У меня перебит хребет.

— Это уж моя забота. Согласны или нет?

— Да, конечно. Это очень порядочно с вашей стороны, Мейстер. Факт. Даю слово, если мое слово еще что-нибудь значит.

— Отлично, — сказал Джордж.

Напрягшись изо всех сил, он стащил их тело с валуна. Потом поглядел на склон, по которому они скатились. Слишком круто, надо отыскать путь полегче. Он повернулся и посмотрел на восток вдоль жиденького ручейка, который еле струился посередине русла.

— За чем дело стало? — спросил Гамс.

— Надо отыскать путь наверх, — нетерпеливо сказал Джордж. — Быть может, еще можно помочь Вивиан.

— Ах, да… Каюсь, я думал только о себе, Мейстер. Но скажите мне, пожалуйста…

«Едва ли она осталась в живых, — мрачно думал Джордж, — но если есть хоть малейшая надежда…»

— Вы поправитесь, — сказал он. — Будь вы в своем прежнем теле, такое ранение могло оказаться смертельным, или в лучшем случае вы стали бы калекой, но с этой штукой все иначе. Вы выздоровеете так же легко, как отрастите новую конечность.

— Черт побери, — сказал Гамс, — как это я не подумал об этом! Вот глупец! Но послушайте, Мейстер, тогда, стало быть, мы попусту теряли время, убивая друг друга? Иначе говоря…

— Нет. Если б вы раздавили мой мозг, я думаю, организм переварил бы его, и мне пришел бы конец. Но если исключить такие убийственные жестокости, я уверен, что мы бессмертны.

— Бессмертны, — повторил Гамс. — Черт подери, это же совсем другие пироги…

Берег стал чуть понижаться, и в одном месте, где сырая почва была густо усеяна валунами, им встретился делювиальный откос, имевший вполне преодолимый вид. Джордж двинулся по нему наверх.

— Мейстер… — мгновение спустя сказал Гамс.

— Чего вам?

— Вы знаете, вы правы: ко мне начинает возвращаться осязание… Послушайте, Мейстер, а есть ли вообще что-нибудь такое, чего не умеет эта штука? Вот, например, как вы думаете, не смогли бы мы снова собраться в прежнем виде, какими были раньше… со всеми причиндалами и все такое прочее?

— Возможно, — отрывисто ответил Джордж. Эта мысль уже некоторое время занимала его, но он не был расположен обсуждать ее сейчас с Гамсом.

Они добрались до середины склона.

— В таком случае, — задумчиво сказал Гаме, — эту штуку можно использовать в военных целях, это факт. Тот, кто принесет такую штуку в военное министерство, будет обеспечен по гроб жизни.