Движение вверх - [127]

 Довольно быстро «мэтры» отечественного баскетбола — прибалты — лишились своей монополии на успех. Конечно, еще долгое время прибалтийские игроки составляли базу для сборных команд СССР, которые, едва выйдя на европейскую арену, начали направо и налево громить всех соперников подряд. Это было не удивительно. В Прибалтике баскетбол прижился и стал частью общественной культуры гораздо раньше в силу давней ориентированности этих территорий на

 Запад. В Литве и Латвии он вообще успел стать национальным видом спорта.

 Латвия еще в далеком 1935-м стала первым чемпионом Европы. Вслед за ней дважды — в 1937-м и 1939-м чемпионами континента становилась Литва. Особенно ярким триумфом литовского баскетбола стал чемпионат 39-го в Каунасе. Кстати, именно для того первенства был построен легендарный каунасский «Спортхалле». Пусть во многом этот результат был обеспечен приглашенными специально для этих целей литовцами-репатриантами из США, победа дала колоссальный импульс к развитию игры. До сих пор великолепная школа литовского баскетбола, основываясь на всеобщем увлечении игрой и прекрасно поставленной работе со спортсменами, вполне конкурентоспособна на мировой арене.

 Однако уже в самом скором времени — еще в 40-е годы — сильные игроки и команды появились в Москве, Ленинграде, Украине, Грузии. Сплав национальных школ, национальных темпераментов, на общей основе мощнейшей функциональной подготовки, не виданной тогда в Европе, дал уникальные результаты.

 За 70 лет культивирования баскетбола в стране, а точнее сказать — за 30 лет его активного развития — баскетболисты СССР добились впечатляющих результатов. 11 раз они становились чемпионами Европы, дважды — чемпионами мира, наконец, четыре года назад покорили самую главную вершину — олимпийскую. Для меня было большой честью осознавать, что к 6 из 14 этих великих побед я успел «приложить руку».

 Женская сборная вообще длительное время не знала себе равных. Наши девушки стали 5-кратными чемпионками мира и 12-кратными чемпионками Европы. Очередной победой обещало обернуться их участие в первом женском олимпийском турнире в Монреале.

 Но главным подарком к юбилею должно было стать успешное выступление на Играх XXI Олимпиады мужской сборной СССР. Для этого в наличии были все предпосылки. В команде прошла смена поколений, появившиеся в сборной после прошлой Олимпиады игроки успели «понюхать пороху». Лидеры, в основном сосредоточенные в двух клубах — ЦСКА и ленинградском «Спартаке», уверенно завоевавших соответственно золото и серебро национального чемпионата, были в хорошей форме.

 После фурора, произведенного нами в Мюнхене, подтверждения нашей силы на чемпионате мира и мощной игры на предолимпийском континентальном первенстве русские рассматривались как очевидные фавориты Игр. Единственным соперником для нас опять должны были остаться только Штаты. Так считали все, но сбыться этим ожиданиям было не суждено.

Цена победы

 Олимпиада-1976 стала творческой неудачей Кондрашина. Он проиграл ее еще задолго до начала турнира, когда, раздобыв где-то программу предсезонной подготовки команды NBA, стал буквально копировать ее для тренировок сборной. Это и стало началом нашего провала.

 Я хорошо отношусь к Кондрашину. По-человечески я могу понять Петровича и оправдываю его, хотя его личная вина в провале для меня очевидна. Сделанный им выбор определялся рядом уважительных обстоятельств.

 Не вызывает сомнений то, что он, будучи в целом скромным и погруженным в себя человеком, при этом оставался перфекционистом. Во всех важных соревнованиях, к которым он готовил свои команды, он желал только победы. Иначе и быть не могло, без такого максималистского настроя невозможны вообще какие-либо серьезные успехи в большом спорте. Пускай Петрович и не выжигал все вокруг себя дикой, патологической жаждой успеха, как это делал Гомельский, но он тоже всегда хотел побеждать. Это факт.

 1976-й был особым случаем. Здесь к обычному стремлению победить в крупном соревновании, к значимости Олимпиады добавлялся еще один фактор. Какие бы восторг и эйфорию ни вызвала наша победа в Мюнхене, в баскетбольном мире многие продолжали считать ее случайностью. Такое отношение усугублялось хамской позицией американцев, не желавших мириться со своим первым поражением и на всех углах кричавших, что их «засудили».

 Еще одна олимпийская победа была способна снять все вопросы и окончательно поставить Штаты на место. Выигрыш сборной СССР второго подряд золота Олимпиады позволил бы говорить о наших успехах как о сложившейся системе и обессмертил бы имя главного тренера в анналах мировой спортивной истории. Игры в Монреале превращались в момент истины для Кондрашина. Цена этой победы была слишком высока.

 Тренер прекрасно понимал принципиально важное: с «программой» с прошлой Олимпиады второй раз не выиграть. Для того чтобы бороться с США хотя бы на равных (а в том, что это будет бойня, каких еще не видел мировой баскетбол, понимали даже далекие от спорта люди), нужно было что-то принципиально новое. И Петрович нашел в общем-то вполне логичное решение — побить американцев их же оружием. Сказалась и его откровенная приверженность стилю и методам заокеанского студенческого баскетбола, который он хорошо знал.