— А чего ты хотел! — сказал ему парторг Семенов, с которым они, будучи друзьями, не раз и не два ставили на себе научные опыты, изучая действие алкоголя на человеческий организм. — Чего ты хотел! Вон тобой уже и органы интересуются.
— Я на эти органы свои положил! — взвился Петров. — Понял?
— Не понял! — признался Семенов.
— Половые! — заорал Петров.
Парторг Семенов, хоть и был, по должности своей, атеистом, перекрестился:
— Господь с тобой, Прокопьич! Ты что несешь-то? Ты мне друг, но ведь билет дороже!
— Исключат! — думал Петров, ворочаясь ночью на скрученной простыне. — Как пить дать, исключат. Хоть за дверь, хоть за форточку. Что будет! Ой, что будет!
А что будет? А действительно, что будет? Ну, взносы не платить… Да и не это главное. Главное — это дверь. Вот тут надо идти до конца. Если каждый да полдвери откроет…
И Петров засмеялся и уснул. А утром встал, надраил зубы, умылся, побрился и вышел в зимний рассвет. Булочная уже работала и полдвери, конечно, было закрыто. Петров поднатужился и, охнув от боли в ребрах, отодвинул шпингалеты. Хотя, конечно, он понимал, что это уже не антисоветская агитация, а террористический акт. Но, если уж Петров решил, что дверь должна быть открыта, будьте спокойны: она откроется!
>1989
