Двенадцатое заклятие - [12]

Люси обернулась и увидела, что темная сила исчезла, а незнакомец открыл глаза. Он посмотрел на нее безжизненным взглядом, а потом рухнул на постель, снова лишившись чувств.

Она подняла мешочек, осознав, что вышла из состояния концентрации, и протянула его мисс Крофорд.

Мисс Крофорд взглянула на сверток, потом на Люси; глаза цвета морской волны были широко открыты и влажно блестели.

— Мисс Деррик, — сказала она, — вы были бесподобны.

* * *

Люси держала мешочек в дрожащей руке.

— Что это было? — с трудом выговорила она срывающимся голосом.

Мисс Крофорд накрыла руку Люси своей ладонью и улыбнулась.

— В нашем мире существуют темные силы. Вы видели одну из них, но теперь она исчезла. А сейчас мы должны избавиться от средства, которое связывало ее с этим человеком, — сказала она. — Подобные проклятья действуют по принципу симпатии. Все, что привязывало незнакомца к этому свертку, продолжает действовать, поэтому уничтожать тот следует осторожно. К примеру, если мы задумаем его сжечь, у человека может появиться лихорадка или ожоги. Он даже может загореться сам.

Мисс Крофорд взяла мешочек, положила его на прикроватный столик и начала развязывать. В развернутом виде это оказался лоскуток четырехугольной формы, внутри которого скрывалась человеческая фигурка, изготовленная из той же ткани. Фигурка была лишена каких бы то ни было черт и могла изображать любого человека с четырьмя конечностями и головой. Крошечная полотняная шея была обмотана несколькими волосками.

— Теперь можно ее уничтожить, не опасаясь, — сказала мисс Крофорд, сжимая фигурку в руке. — Она потеряла силу. Я брошу ее в огонь, когда буду уходить.

Люси никак не могла перестать думать о бесформенном существе, которое, как ей казалось, она видела, или почти видела, или почувствовала, или что-то еще в подобном роде. Она уже готова была спросить об этом, но решила, что лучше не знать. Люси уже начала сомневаться, что вообще что-то видела, уже готова была поверить, что тени и дым от свечи смешались в ее воображении и обрели форму. Ей хотелось верить в это больше, чем в существование того, что она видела.

Чтобы отвлечься от этих мыслей, она посмотрела на незнакомца:

— Он очнется?

— Очнется, и, думаю, скоро, — ответила мисс Крофорд. — Он освободился от проклятья, но прошел через суровые испытания, и ему понадобится время, чтобы оправиться.

Они вышли из комнаты. Мисс Крофорд положила руку на плечо Люси — дружеский жест, как показалось Люси. Подняв глаза, она увидела, что мисс Крофорд широко улыбается. Люси хотелось бы услышать из ее уст похвалу, но она поняла, что никакие слова не способны передать уважение и доброжелательность, которые она увидела на лице своей новой знакомой. Мисс Крофорд относилась к ней с симпатией. Ей нравилось, как Люси себя вела. Впервые за долгое время Люси чувствовала, что на свете есть человек, которому она небезразлична.

4

После того как мисс Крофорд покинула дом, судьба незнакомца продолжала пугать дядю Лоуэлла. Несколько раз он посылал миссис Квинс наверх, посмотреть, не очнулся ли он, советуя ей как можно громче открывать и закрывать двери. Но незнакомец спал, как пьяный, не подавая никаких признаков пробуждения.

Той ночью Люси спала плохо, взволнованная поразившими ее вечером событиями. Неужели она и вправду сняла проклятье с этого джентльмена? Похоже, мисс Крофорд знала, что говорит, и в ту минуту Люси в самом деле чувствовала, что что-то происходит, но время шло, и ей начинало казаться, что вообще ничего не было. Не было ни яркого света, ни каких-либо других знаков чудесного. Существо, которое Люси видела — или ей казалось, что видела, — состояло из теней, и вполне возможно, даже более чем вероятно, что все, что произошло, было всего лишь плодом ее воображения, возникшим под руководством мисс Крофорд.

С другой стороны, оставалось многое, что нельзя было объяснить разыгравшимся воображением. Например, странные выкрики незнакомца. Он кричал, что она не должна выходить замуж за мистера Олсона и что должна собирать листы. Она не знала, что все это означает, но слова вертелись у нее в голове всю ночь, как навязчивый мотив, от которого трудно отделаться.

Люси задавала себе вопросы и пыталась разобраться, что было на самом деле, а чего не было вовсе, поэтому на следующее утро за завтраком у нее совершенно не было аппетита — отчасти из-за усталости, отчасти потому, что при свете дня ее положение относительно мистера Олсона беспокоило ее гораздо больше, чем некое предполагаемое проклятье. Ее жизнь, и так безрадостная, могла стать еще ужаснее, даже хуже, чем можно представить. Не было никого, кто бы мог дать ей совет и подсказать, что делать. Она чувствовала себя беспомощной, и тоска по отцу была такой сильной, что у нее сжался желудок, а легкие в груди превратились в камень.

Несмотря на то что она переживала утрату отца как невыносимую ношу, Люси знала, что боготворила его лишь в последний год его жизни. Любимым ребенком всегда была Эмили. Люси и Марте, средней сестре, доставались лишь крохи его внимания в виде коротких разговоров за столом. У мистера Деррика в сердце нашлось место только для одной из осиротевших без матери дочерей, и Эмили, умная, наблюдательная и начитанная, стала естественным выбором человека, который пропадал целыми днями в своей библиотеке, занятый домашними делами или забывшись среди книг.