Двенадцатая звезда Ориона - [4]

— Нельзя… у ме… ме… меня приказ…

Я взял сумку с сидения и вышел из кара.

— А ты попробуй, останови меня, сэви! — выплюнул ему в лицо унизительное обращение и уверенно зашагал по полю к кораблю.

— Пожалуйста, вернитесь… — жалобно проскулили мне в спину, но каких-либо попыток остановить меня он предпринимать не стал.

Этот парень, как и все остальные здесь присутствующие, знали, что нет власти над ними выше, чем Император и его отпрыски.

«Двенадцатая звезда», внешней конструкцией похожая на большеголового, не в меру разожравшегося птеродактиля, накренившись на один бок, неуклюже уткнулась носом-люком в мягкий грунт поля.

«Похоже, здесь действительно имела место аварийная посадка», — но внешних повреждений на обшивке не наблюдалось.

Я заложил в макет исследовательских кораблей типа «Звезды» повышенную подвижность боковых и задних крыльев-двигателей, а также носового отсека с кабиной пилота. Это повышало манёвренность аппарата и позволяло ему вертикально взлетать и садиться почти на отвесных скальных склонах, цепляясь за них, точно летучая мышь.

Но здесь, на ровном поле «птичка» сидела слишком криво, чтобы так его мог посадить опытный пилот, как Астрид. Или аварийный автопилот. Складывалось впечатление, словно кто-то не хотел, чтобы «Двенадцатая звезда» удачно села на планету.

Я вскрыл инженерный отсек рядом с люком, подсоединился к системе корабля и открыл бортовой журнал. Так и есть, на подлёте к Терраксису кто-то принудительно вырубил автопилот «Звезды». Корабль не разбился о поверхность планеты только благодаря одному из моих «подарочков» — экстренный навигационный координатор в последний момент взял управление кораблём на себя, погасил скорость и в излёте пригнездил «пташку» на поверхность. Кривенько, но тут выбирать не приходится, зато звездолёт и пилот целы.

Взяв управление на себя, я дал команду кораблю выправиться и открыть люк. «Двенадцатая звезда» вздрогнула, устало скрипя «суставами», приняла нормальное положение и загудела механизмами в «клюве». Люк приоткрылся и замер. Я снова нажал команду открытия. Корабль вздрогнул, несколько раз попытался щёлкнуть клювом-люком и снова замер. Люку словно что-то мешало открыться изнутри.

Я оценил ширину образовавшейся щели, и с мыслью «пролезет голова, пройдёт и зад» сложил оборудование в сумку, перекинул её через плечо и стал карабкаться по обшивке на «горбинку» носа птеродактиля: здесь проём был шире всего. Закинув внутрь сумку, стал протискиваться сам. Когда наконец-таки при помощи «выдыхай, бобёр!» и припоминанием всех космических матерей мне это удалось, я спрыгнул, а вернее сказать, смачно плюхнулся на своё седалище внутри «пташки». Эхо упругими толчками принялось разносить по тёмному гулкому коридору звук моего позора. Я нащупал сумку, достал маленький фонарик и осветил им люк.

Откидываемый вперёд трап был крепко привязан к одной из грузовых стоек… старым буксировочным тросом! Я с интересом осветил неведомое мне произведение элементарного творчества. Узел мне показался знакомым. Кто-то очень не хотел, чтобы внутрь входили.

Я так увлёкся разглядыванием сего «шедевра», что не успел вовремя среагировать на нападавшего сзади. Что-то тяжёлое и металлическое вскользь пришлось мне по голове и краем рассекло бровь. Я инстинктивно присел и напружинился, высвечивая пространство маленьким фонариком перед собой. И тут же отпрыгнул и откатился в сторону: прямо на меня снова стремительно неслась рука с зажатым в ней разводным ключом. Хозяина руки я рассмотреть не успел.

— Почему нас не спасают?! Вы хотите нас угро…бхи-хи…ть?! Ждёте, пока мы здесь сдохнем?!

Голос показался мне очень знакомым. Я снова посветил фонариком в том направлении — и точно! — воющий кашляющий голос принадлежал командиру женской исследовательской группы «Орион». Глаза его были выпучены, из бесперебойно, как-то по-рыбьи хлопающего рта с бульканьем и клокотанием густо текла тёмная масса.

— Спокойно, это я — Главный Инженер. Всё хорошо, успокойтесь, — попытался образумить, видимо, сбрендившего от частоты полётов на старости лет мужика.

— А-а! Это ты! Ты!.. — взвыл он в темноте.

Что-то мне подсказывало, что это отнюдь не радостно-дружелюбное приветствие, и лучше будет срочно передвинуться в другое место. В тот же миг с того места, где я только что стоял, раздался звон от удара разводным ключом о металл решётчатого пола.

— Три-хи-и!..Кхыр-кхыр!.. Трижды «Орион» полностью смени…кхыр…ся в составе!.. И только твоя… кхер-кхер!.. жена… эта… тама-ита-ти!.. пас…кху-у…да! всегда возвращается живой!

Я опять быстро метнулся в сторону, и снова по гулкому кораблю со звоном заметалось эхо.

— Это всё ты?!.. Кхыр-кхыр!.. Ты что-то сделал с её кораблём?!. Или это всё ваша хвалёная а-аалеф-генетика?!. Кхе-кхе!.. Я столько девчонок хороших пот…тхе-ерял… Лучше бы это вы сдохли!..

Мне всё стало ясно. Слушать дальше его смешанный с кашлем бредовый скулёж было бессмысленно.

Они что-то подцепили на исследуемой под колонизацию планете. Вирус, плесневый гриб или неизвестную науке разумную колонию микроорганизмов-паразитов — всё это уже не имело ровным счётом никакого значения. Я понял, это Астрид принудительно отключила автопилот при подлёте, чтобы звездолёт разбился, загорелся и не дал расползтись заразе по Терраксису. Это она привязала замысловатым морским узлом трап, чтобы никто не смог покинуть опасный корабль и отключила все системы питания. А сама забаррикадировалась в носовом отсеке, в кабине пилотов. Это он её оттуда хочет выцарапать своим старым разводным ключом, чтобы Астрид открыла ему путь наружу. Что ж, с допросом этого «выжившего» можно заканчивать.