Двенадцать слонов - [21]
Медведь между тем пытался сочинять. Но стихи никак не шли на ум. Медведь уже переломал и сгрыз столько перьев, что все гуси, утки, петухи, куры и павлины в городе ходили общипанными. Он даже пробовал высасывать стихи из лапы.
Пробовал приплясывать у стола, но стихи так и не вытанцовывались.
А Тигр страдал в кузнице. Он старательно махал тяжёлым молотом, но вместо подковы попадал почему-то в лапу.
Короче говоря, звери крепко держали своё слово. И люди немного успокоились. Они безмятежно гуляли по прямым и широким улицам своего города, ели виноград и подолгу любовались на высокие золотистые крыши домов. И, верные своему гостеприимству, поджидали гостей.
А тем временем…
Тем временем к ним собирался в гости властитель всех болот, трясин, топей и хлябей Болотин Последний.
Он собирал войско. Болотин Последний был, пожалуй, не самый лучший гость, которого можно пожелать. Он славился своей грубостью и нетерпимостью. Если светило солнце, он гневался. Если занималась заря, он хмурился. Летом он злился. Осенью раздражался. Зимой был просто сам не свой. А весной выходил из себя. И ничем нельзя было ему угодить, потому что у него было всё что угодно. Всякая всячина и вдобавок птичье молоко. Но всё-таки и у Болотина Последнего оставалось одно маленькое развлечение. Он увлекался городами. Нападал на них и грабил. И это его хоть немного отвлекало от хмурых мыслей.
И вот наступила ночь. В городе все спали. Тигр совсем умаялся в кузнице и заснул между молотом и наковальней. Лев спал, пытаясь улыбаться во сне.
Только Медведь продолжал сидеть за столом. Он где-то слышал, что ночью очень легко сочинять стихи.
А войско Болотина Последнего уже входило в город. Осторожно, на цыпочках крались воины. Ни одного шага не было слышно. Ни стука, ни бряка. Спокойно спали жители города, а Болотин Последний не собирался будить их до поры, до времени.
И только Медведь нет-нет да выглянет в окно — не идёт ли какой-нибудь зазевавшийся ночной путник? Очень хотелось ему немного поразмяться и подковать для развлечения одного-другого первого встречного. И вдруг он увидел, что по улице идёт не один, не два, а целое войско неподкованных.
«Эх! — подумал Медведь. — Была не была, оторвусь от стихов на минуту».
Он бросил обкусанное и обсосанное гусиное перо, схватил мешочек с гвоздями, ящик с подковами и выскочил из дому.
Не прошло и минуты, как всё войско Болотина Последнего было подковано на совесть. Застучали, зазвенели, забрякали, загрохали подковы по мостовой. От этого грозного грохота проснулись жители города.
Проснулся Лев и, забыв даже улыбнуться, высунулся из окна и стал громко читать свои стихи. И половина войска Болотина Последнего в ужасе бросилась бежать. Проснулся Тигр, схватил свой кузнечный молот и выскочил на улицу, приветливо улыбаясь, простите, ухмыляясь. И вторая половина войска Болотина Последнего давай улепётывать со всех ног. А сам Болотин Последний еле ноги унёс — он был подкован самыми тяжёлыми подковами.
В эту ночь никто в городе больше не ложился спать. Все пели и танцевали. Даже сам Градоначальник счастливо и безмятежно улыбался. А Медведь на радостях подковывал каждого танцующего, стоило только тому поднять ногу. Но на эти мелочи никто не обижался. Тем более, что подковы Медведь выбирал самые лёгкие и красивые, с серебряным звоном.
Лев всю ночь напролёт читал стихи, которых за день у него накопилось немало. А Тигр всем приветливо ухмылялся, и выходило это у него на славу — ведь этим он и славился.
И наутро уже никого не беспокоило, что Лев пишет стихи, Тигр умеет ухмыляться, а Медведь в мгновение ока подковывает всякого, кто попадётся под руку. Ему даже выдали диплом лучшего кузнеца на свете. Лев по этому случаю сложил стихи, а Тигр ухмыльнулся.
