Двенадцать минут любви - [5]

— И… ганчо! И… ганчо! — бодро выкрикивает Дэн и крутит партнершу, выставляя попеременно ту одну, то другую ногу, снова и снова, до тех пор, пока весь мир не сужается до женской ноги, бесконечно «ловящей на крючок» мужскую.

— И ганчо! И ганчо!

Дэн — загорелый до черноты и очень милый. Его жена Мэл выше него, а я выше своего партнера Гевина с бритой головой, гангстерским перстнем на пальце и улыбкой хоббита:

— Давай, Капка, — говорит Гевин, — покажи мне ганчо. Я готов.

Он сгибает свои короткие ножки, но я опасаюсь промахнуться и ударить его в пах. Паховая зона расположена совсем рядом с бедром, которое, в свою очередь, недалеко от колена, куда, собственно, женщине и нужно завести ногу. А угодить партнеру в пах еще страшнее, чем упасть лицом вниз. Но Гевин ведет уверенно, и мне удается не промахнуться. Не всем так везет. Отовсюду раздаются смешки, стоны и вздохи: люди самого разного возраста, размера и уровня закомплексованности машут ногами, то сцепляя, то расцепляя их. Со стороны, наверное, может показаться, что в пропитанной потом студии с зеркальными стенами около дюжины человек тренируют какое-то странное футбольное движение, но без мяча.

— Смена партнеров! — раздается команда — брачный зов танго. И, распутав узлы, в которые сплетены наши ноги, мы выбираем себе следующую потную жертву.

Итог часа двойных ганчо: ничье из мужских достоинств не пострадало, женские потери — стрелки на чулках, и все мы очень даже довольны собой. Со своими двойными ганчо мы выглядим почти как профи. Профи в чем — неплохо бы нам поинтересоваться, но времени для самоанализа не остается. В студии Дэна Грина события сменяются очень быстро, ведь ученикам предстоит научиться танцевать всего за шесть недель. Но сегодня мы уяснили точно: ганчо — стопроцентно танговый шаг, то есть даже если вы не умеете танцевать, уверенный «крюк» поможет вам выглядеть так, как будто умеете.

— На следующей неделе нас ждет «сэндвич», — объявляет Дэн и включает видео с выступлением аргентинских танцоров. Новички жадно глотают воду из бутылочек и изумленно смотрят на экран: «Разве сможем мы достичь подобной виртуозности?» Сложное для нас ганчо — самое простое из того, что делают эти танцоры. Женщина совершает прыжки, несовместимые с законами гравитации, мужчина с легкостью поднимает ее; ноги их вытворяют нечто невообразимое, в том числе и шпагаты.

— Вы только поглядите! — сверкает золотым зубом Гевин. — Как насчет шпагата, дамы?

Для него танго — забава. Но на лицах наиболее нервных из нас — явные признаки паники. Мы все хотим походить на эту пару. Я хочу, чтобы мои ноги выделывали такие же па с мужчиной, похожим на гаучо в костюме. В голове безумный шепот: «Хочу, хочу, хочу!»

А потом приходит время моей первой милонги. (Пауза. У слова «милонга» два значения: во-первых, это вечеринка, на которой танцуют танго, во-вторых, — ритмичная синкопированная кузина танго. В данном случае речь идет о вечеринке.)

За окном ночь, в классе — полумрак и интимная атмосфера. В углу длинный стол, заставленный прохладительными напитками и закусками, на экране невыносимо элегантные люди исполняют немыслимые и замысловатые движения, словно сюрреалистичная сороконожка. Я же делаю ганчо с Джеймсом. Ганчо, ганчо, а что это такое? А, очо назад. Мои ноги движутся вспять по неопределенной диагональной траектории, вряд ли создавая желанную «восьмерку», скорее напоминая стадо бегущих бизонов.

Очо принято считать самым женственным шагом благодаря особому развороту бедер при шагах туда и обратно, в то время как мужчина наступает или отступает. Ее грудь обращена к нему, левая рука обнимает его за бицепс или шею, а ноги играют в свою игру. Я знать не знаю, в какую сторону смотрит моя грудь, так как толком еще не освоила очо, а основным пунктом нашего танцевального меню уже становится «сэндвич» — когда женская ступня зажата между стопами мужчины. Выполняя и его, и ганчо, азиат Макс (сменивший Джеймса) очень торопится, он в принципе слишком спешит в танце, но от него приятно пахнет, и ведет он уверенно.

Кружась с ним по залу, замечаю в зеркале очаровательную женщину на каблуках в юбке до колена. Внезапно осеняет: ведь это я! Вряд ли я раньше носила обувь на каблуке, а теперь приобрела в танцевальном магазине Ballet Bar специальные туфельки: закрытый носок, замшевая подошва и тонкий, дважды обвивающий щиколотку ремешок. Правда, передвигаться в них непросто, но они дарят ощущение взрослости и женственности.

Несмотря на сомнения в том, что мне удастся достичь акробатического мастерства, сегодня я сияю. Возможность обнимать партнера и двигаться вместе с ним в такт музыке (ну, более-менее в такт) приводит меня в восторг. Хотя, сказать по правде, мужчин где-то человек шесть, и все новички, кроме, конечно, самого Дэна, ступающего так плавно, будто пол смазали сливочным маслом. Ничего страшного, если мужчина — лысый потный коротышка. Главное, что здесь, в душном зале, за запотевшими окнами которого сияют огни города, все мы вместе.

По пути домой смотрю из окна машины: Окленд с его пустыми дорогами и бесчисленными домами выглядит красивым, но мертвым, как на открытке. Только мои стертые танцевальные туфли, лежащие на пассажирском сиденье, свидетельствуют о настоящей жизни.