Двенадцать - [41]

– Можешь смотреть, если хочешь, но большинство предпочитает отвернуться.

Еле заметное тянущее ощущение, и все.

– Вот, все готово, – сказала Лайла.

Вместо краснеющей раны и лоскута кожи у него на локте теперь был плотный ряд черных стежков. Лайла нанесла мазь и сделала повязку.

– Шовный материал сам рассосется за пару дней, – сказала она, с резким щелчком стянув перчатки. – Может немного чесаться, но чесать нельзя. Просто не трогай.

– Откуда ты знаешь, как все это делать? – спросил Грей. – Ты медсестра или что-то вроде этого?

Казалось, вопрос застал ее врасплох. У нее переменилось лицо – на нем появилась сильнейшая неуверенность. Она открыла рот, будто собираясь что-то сказать, и снова закрыла.

– Лайла? Ты в порядке?

Она уже собирала инструменты. Потом убрала ящик в багажник «Вольво» и закрыла его.

– Нам лучше дальше ехать, как думаешь?

Вот так вот. Женщина, которая мгновенно зашила ему рану, как появилась, так и исчезла, как только закончилась ситуация, потребовавшая этого. Грей хотел расспросить ее обо всем, но понимал, чем это чревато. Уговор ясен – можно говорить лишь некоторые вещи.

– Хочешь, чтобы я за руль села? – спросила Лайла. – На самом деле уже моя очередь.

Этот вопрос не был вопросом по сути, и Грей понял это. Совершенно естественно, ее дело предложить, мое дело – отказаться.

– Нет, я сам вполне смогу.

Они снова сели в «Вольво». Грей нажал на газ, а Лайла подняла с пола журнал.

– Если ты не против, я немного почитаю.

Они проехали сто восемьдесят километров на северо-восток по федеральной трассе 76. Китридж тоже начал задумываться насчет топлива. Когда они выехали, у автобуса был полный бак, а теперь осталась лишь четверть.

Им пришлось объезжать заторы всего два раза, в остальном у них получалось ехать по трассе, до самого Форт-Моргана. Убаюканные мерным покачиванием автобуса Эйприл и ее брат уснули. Насчет Дэнни Китридж оказался прав. Вести автобус для парня было счастьем. Он что-то насвистывал сквозь зубы, мелодию, которую Китридж не смог узнать, и играючи двигал рулевым колесом, нажимая на газ или тормоз. Сдвинул кепку на лоб, с лицом и позой капитана в море, ведущего судно навстречу шторму.

Господи, помилуй, подумал Китридж. Как, черт подери, такой человек оказался водителем школьного автобуса?

– О-оу, – сказал Дэнни.

Китридж мгновенно выпрямился. Впереди на их пути выстроилась до самого горизонта вереница брошенных машин. Не просто брошенных, но разбитых. Некоторые лежали на боку или вверх колесами. Повсюду лежали тела.

Дэнни остановил автобус. Эйприл и Тим проснулись и уже глядели вперед, через лобовое стекло.

– Эйприл, убери его отсюда, – приказал Китридж. – Давайте назад оба, быстро.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил Дэнни.

– Жди здесь.

Китридж вышел из автобуса. Вокруг с жужжанием клубились черные облака мух, стоял невыносимый запах разлагающейся плоти. Воздух был совершенно неподвижен, так, будто у него просто не хватало смелости куда-то двигаться. Единственным проявлением жизни были кружащие над головой птицы, стервятники и вороны. Дыша ртом, Китридж пошел вдоль машин. Это сделали Зараженные, несомненно, и здесь их были сотни, а может, и тысячи. Что же это значит? И почему все эти машины так стоят, будто их вынудили здесь остановиться?

Внезапно рядом с ним оказался Дэнни.

– Кажется, я сказал тебе оставаться с другими.

Парень прищурился, глядя против солнца.

– Погоди.

Он выставил руку.

– Я что-то слышу.

Китридж прислушался. Ничего, только стрекот кузнечиков и сверчков в опустевшем поле. Но потом все-таки услышал. Приглушенный грохот, кулаки по металлу.

Дэнни показал пальцем.

– Это оттуда.

С каждым их шагом звук становился все отчетливее. Потом они различили отдельные его тона, грохот и сдавленные человеческие голоса. Выпустите нас! Есть здесь кто-нибудь? Прошу!

– Эгей! – окликнул Китридж. – Вы меня слышите?

– Кто здесь? Помогите, прошу! Быстрее, мы насмерть изжаримся!

Голоса доносились из небольшого полуприцепа с ярко-желтой эмблемой Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям по бортам. Люди лихорадочно барабанили изнутри, а их голоса слились в визгливый неразборчивый хор.

– Держитесь! – заорал Китридж.

Дверь трейлера была перекошена от удара, по диагонали. Китридж огляделся в поисках какого-нибудь рычага и нашел монтировку. Воткнул ее в щель под дверью.

– Дэнни, помоги мне.

Сначала дверь не поддавалась, а потом начала еле заметно сдвигаться. Когда щель стала шире, из нее сразу же высунулись пальцы. Люди внутри пытались приподнять дверь вверх.

– Все вместе, на «раз-два-три». – скомандовал Китридж.

Заскрежетал металл, и дверь поднялась.

Они из Форт-Коллинза. Семейная пара, обоим где-то около тридцати, Джо и Линда Робинсон, с маленьким ребенком, которого они называли Младший, оба в офисной одежде. Дюжий чернокожий мужчина в форме охранника, по фамилии Вуд, и его подруга по имени Делорес, медсестра из детской больницы, говорившая с сильным вест-индским акцентом. Пожилая женщина, миссис Беллами. Китридж так и не узнал ее имени. С подкрашенными в голубой цвет пушистыми волосами и огромной белой сумочкой, которую она держала, крепко прижав к себе. Молодой мужчина, лет двадцати пяти, по имени Джамал, с коротко стриженными волосами и яркими цветными татуировками от запястий до плеч. Последним оказался мужчина лет пятидесяти с жесткими седыми волосами и мощным торсом постаревшего спортсмена. Он представился Пастором Доном. Не пастор на самом деле, объяснил он, по профессии он сертифицированный аудитор, а прозвище осталось с тех пор, как он работал тренером в футбольной ассоциации Папы Уорнера.