Двенадцать, или Воспитание женщины в условиях, непригодных для жизни - [19]
Несколько лет тому назад я бы уверенно могла ответить на этот вопрос. Теперь я должна была это уточнить.
…Утром следующего дня для разговора я выбрала мужчину.
У него были длинные волосы, ворот его больничного халата был поднят и подвязан черной бархатной ленточкой. Сев напротив меня — движения его были резкими и в то же время элегантными, — он заложил ногу на ногу, отбросил со лба рыжеватую прядь прямых волос и картинно обхватил колено тонкими нервными пальцами. И сразу заговорил. Заговорил быстро, довольно красиво, глядя куда-то вверх, будто считывая рассказ, напечатанный на стене позади меня…
«Я вышел на берег Гондваны 12 ноября. Паром не работал уже несколько лет. А может быть, несколько десятков лет. Поэтому пришлось нанять лодочника, который задержал мое прибытие на остров на два дня, неторопливо ремонтируя свою яхту.
Я ступил на подтаявшую, поросшую мхом землю, увяз в ней почти по колено и едва успел ухватить чемодан с резко развернувшейся яхты. К тому же чертов лодочник поднял вокруг такой водоворот, что я сразу промок с головы до ног. Ледяной ветер сорвал с меня шляпу и через миг скрыл ее в волнах. Деревья на берегу переплетались ветвями, гнулись, впивались друг другу во всклокоченные верхушки, охапки сорванных листьев превращались в ярко-желтые воздушные ураганы, будто тут шла война. Я растерянно оглянулся назад: может, успею вернуть старика. Но яхта уже исчезла в тумане.
Я огляделся, нет ли за деревьями костра или рыбацких неводов, которые сушатся на берегу, или еще каких-нибудь признаков присутствия людей. Напрасный труд! Зачем я приехал сюда? Да еще с чемоданом, в котором аккуратно уложены несколько сорочек, носки, пара галстуков, новые сапоги и томик моего любимого Превера!
Меня ведь предупреждали, что тут уединенно обитают три-четыре семьи. Но ведь это не значит, что на всем острове нет ни одной гостиницы, бара или почтового отделения, думал я. Да, видимо, ошибался. Вокруг шла непрестанная война деревьев, шумело море, ветер вздымал листья и песок. И — ни души!
Честно говоря, я испугался. Еще раз бросил тоскливый взгляд на горизонт: возможно, лодочник пошутил и сейчас вернется? Но тут на море поднялись такие волны, что стало ясно: даже корабль не рискнет отправиться в такой опасный путь, не то что маленькая рыбацкая яхта!
Ничего не оставалось как пойти вперед, в глубь острова, в надежде, что мой страх необоснован, что скоро я выйду на широкую сухую дорогу, увижу огни, дома, яркие витрины магазинов.
Идти пришлось долго. Беснующиеся деревья пытались опутать меня своими скользкими мокрыми ветвями, песок забивался в сапоги, лицо пришлось прикрыть нашейным платком.
Через час этого безумного пути я все же заметил за холмом что-то похожее на дом и поспешил в ту сторону на слабый пульсирующий огонек.
— Денег мы не берем! — сказал старик в длинной белой сорочке, лишь только я высказал свою просьбу о чашке горячего чая и ночлеге за любые деньги.
— Мы презираем деньги! — подтвердила старуха в таком же одеянии. — Мы уже забыли, что это такое…
Но я ощущал острую потребность в отдыхе, перед тем как снова ступить за порог, туда, где выл ветер и шумел ливень. Я раскрыл перед ними свой чемодан.
— И вещей нам не нужно! — отрезал старик.
— Зачем нам вещи? Куда их надевать? — поддержала его старуха. — У нас есть все необходимое.
Старик пошел прямо на меня, пытаясь выставить за дверь.
— Так что же вам нужно? — выкрикнул я. — Неужели вы никогда не помогали ближним?
Эта мысль испугала меня. Если она была тут — такая маленькая и слабая, — ее тоже могли выставить за порог.
Старик и старуха переглянулись.
— Помощь ближнему не входит в наши обычаи… — сказал он. — Хотя исключение, конечно же, было… Однажды…
Я затаил дыхание. Возможно, сейчас я что-то узнаю о ней? Но старик уже переключился на другое:
— Ну ладно. Вы можете остаться. Если расскажете нам что-нибудь интересненькое. Ночь слишком длинная, а у нас — бессонница.
Я с облегчением кивнул и стал стягивать мокрые сапоги.
Старуха с недовольным видом принялась накрывать на стол: поставила кастрюлю с вареной картошкой, положила несколько мелких рыбешек и бесформенный кусок ржаного хлеба. Старик подкладывал в камин дрова. Я старался есть медленно, чтобы потянуть время, собраться с мыслями. А еще я думал о том, чем мог ее привлечь этот остров? Названием? Жаждой приключений? Возможностью отдохнуть от будничных забот? В волнении я размышлял над тем, как начать поиски, как завести речь о том, ради чего отправился в это трудное путешествие.
Едва я успел допить последний глоток чая, как старик со старухой тут же уселись напротив и, как по команде, подперли жилистыми руками свои морщинистые лица. Они не шутили. Они приготовились слушать. Чертов остров!
Я глубоко вдохнул и выдохнул… О чем им рассказать?
За окном продолжалась война деревьев, ветки настойчиво пытались разбить стекло.
Я начал говорить. Рассказал о том, где и кем работаю, кто мои родители, какие книги люблю читать и какие передачи идут сейчас по телевидению. Это их не вдохновило. Старики заерзали на стульях и с недовольным видом переглянулись. Я поспешил продолжить. Сообщил о результатах последнего футбольного матча, изложил теорию Дарвина о происхождении человека и кое-что из законов физики. Я отчаянно надеялся, что хозяева наконец заснут. Но они сидели, хмуро и злобно уставившись на меня. От их взглядов у меня в глазах лопались сосуды…
Если бы можно было вернуться в прошлое и все исправить… Но чего хочет Ника? Изменить свое будущее или найти настоящую любовь в прошлом? («Если бы»)Идеальные девушки с идеальным воспитанием. Неужели они жертвы тайного заговора? Его цель – воспитать послушных и беспомощных женщин, покорных рабынь для будущих мужей. Но, когда твое сердце уже сделало выбор, трудно следовать навязанным правилам. («Лицей послушных жен»)
Я не знаю, кто он такой — этот мсье Паскаль. Я пыталась это понять в течение всего времени, пока писала… Для себя я назвала этот роман «философской мистификацией», хотя не уверена, что это именно так. Наверняка знаю одно: этот текст был подземным родником, который сам прокладывал себе путь в темноте. Наверняка знаю другое: он сам найдет для себя много других путей. Наверняка знаю третье: если в жизни произойдет что-нибудь необычное, на вопрос: «Почему?» я буду отвечать: «Так хочет мсье Паскаль!».
Роман в 2005 году был отмечен первой премией на конкурсе «Коронация слова». Это многоплановый роман, со многими сюжетными коллизиями и героями. Его временное пространство: от середины 70-х до наших дней, его география — Киев, украинская провинция, Россия, Черногория и… Америка. А главная идея такова: большое счастье или большая трагедия могут начаться с одной маленькой детали, с пуговицы, которую так легко потерять, а потом искать всю жизнь…«Пуговица» — роман про любовь, верность и предательство. Про то, что никогда не стоит оглядываться назад, а ценить то, что рядом с тобой — сегодня и навсегда.
…Если попавшей в сачок бабочке по очереди отрывать крылышки и лапки, она будет очень смешно ползти и извиваться. Таких бабочек и других насекомых в его сачке полно. С оторванными крылышками они пытаются взлететь и не понимают, почему у них это не выходит. Снова и снова они ползут, а он просто смотрит на них. Он не палач – он исследователь, и он очень хочет знать, что они чувствуют, эти насекомые. И уверенная детская рука снова тянется к сачку……Интересно, а как оно там с людьми?..
Похоже, все в этом мире можно делать нежно – любить, дружить, привязываться… А еще наказывать, заставлять страдать и даже… убивать. Все зависит только от твоего желания. И от того, какая у тебя душа. И от того, есть ли она у тебя вообще… Об этом и говорит в своих новеллах Ирэн Роздобудько. О чем они? Ответ очень простой – они о жизни. О той жизни, которую мы сами себе выбираем: или идем на костер, или всеми силами добиваемся правды, или молчим, сцепив зубы, или… убиваем. Нежно.
В центре романа «Двенадцать…» – женщина со своей неповторимой судьбой. В силу служебных обязанностей она выслушивает жизненные истории разных людей, наблюдает за ними. И совсем не замечает, что и сама стала объектом наблюдений…Роман «Увядшие цветы выбрасывают» – о доме для престарелых актеров… Если хорошо вглядеться в испещренные морщинами лица его постояльцев, можно узнать среди них и известных актрис, и именитых режиссеров. Казалось бы, совсем недавно они блистали на сценах театров и на экранах. И казалось, что слава и красота их вечна.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
«А насчет работы мне все равно. Скажут прийти – я приду. Раз говорят – значит, надо. Могу в ночную прийти, могу днем. Нас так воспитали. Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть. А как еще? Иначе бы меня уже давно на пенсию турнули.А так им всегда кто-нибудь нужен. Кому все равно, когда приходить. Но мне, по правде, не все равно. По ночам стало тяжеловато.Просто так будет лучше…».
«Человек не должен забивать себе голову всякой ерундой. Моя жена мне это без конца повторяет. Зовут Ленка, возраст – 34, глаза карие, любит эклеры, итальянскую сборную по футболу и деньги. Ни разу мне не изменяла. Во всяком случае, не говорила об этом. Кто его знает, о чем они там молчат. Я бы ее убил сразу на месте. Но так, вообще, нормально вроде живем. Иногда прикольно даже бывает. В деньги верит, как в Бога. Не забивай, говорит, себе голову всякой ерундой. Интересно, чем ее тогда забивать?..».
«Вся водка в холодильник не поместилась. Сначала пробовал ее ставить, потом укладывал одну на одну. Бутылки лежали внутри, как прозрачные рыбы. Затаились и перестали позвякивать. Но штук десять все еще оставалось. Давно надо было сказать матери, чтобы забрала этот холодильник себе. Издевательство надо мной и над соседским мальчишкой. Каждый раз плачет за стенкой, когда этот урод ночью врубается на полную мощь. И водка моя никогда в него вся не входит. Маленький, блин…».
«Сегодня проснулся оттого, что за стеной играли на фортепиано. Там живет старушка, которая дает уроки. Играли дерьмово, но мне понравилось. Решил научиться. Завтра начну. Теннисом заниматься больше не буду…».