Двенадцать башен - [105]

— К этой сумме я прибавил еще шесть лянов. Прошу вас принять их и тратить по собственному усмотрению, хотите — на еду или на что-то другое, это ваше дело. И живите себе на здоровье, хоть до ста лет!

Инь, нимало не смущаясь, взял серебро и протянул юноше купчую.

— А это моя закладная. Спрячь-ка ее как доказательство совершенной сделки!

Молодой человек с поклоном взял бумагу и положил в рукав, а Инь — на правах старшего — достал серебро и расплатился за трапезу. Они вышли из харчевни. А молодые бездельники так и остались сидеть, разинув рты от удивления.

— Ну и чудаки! Кто они? — удивился один из бездельников. — Бессмертные духи, а может быть, нечисть! Нормальный человек не способен на такой поступок!

Надо сказать, что Инь, совершая сделку, забыл спросить молодого человека, как его имя, где он живет, есть ли у него жена, но подумал: «Узнаю, когда приду к нему в дом!» Они подошли к внушительного вида воротам и вошли внутрь. Юноша почтительно предложил гостю сесть в кресло, после чего, совершив четыре поклона, спросил, как его имя и откуда он родом. Инь не назвал ни своего настоящего имени, ни места жительства, опасаясь, как бы юноша не узнал об его истинных намерениях. И то и другое он придумал. В свою очередь, Инь поинтересовался, как зовут юношу, женат он или холост.

— Меня зовут Яо Цзи, я из поселения Ханькоу Ханьянского уезда, что в Хугуане. Родителей я потерял еще в детстве, и никого из близких у меня нет. Лет шестнадцати я вместе с одним земляком, Цао Юем, поехал в Сунцзян продавать ткани и научился у него торговому делу, а со временем поднаторел, скопил небольшой капитал и открыл собственное дело — тоже по части торговли тканями. Каждый год я приезжаю сюда за товаром и останавливаюсь у своего прежнего хозяина. Мне двадцать два года, но я пока не женат. Судя по выговору, вы тоже из Хугуана, только, наверное, мы из разных уездов. Впрочем, есть поговорка: «Хоть не родной, но земляк». Как видно, наша нынешняя встреча была предопределена заранее. Скажу откровенно, мне очень тоскливо жить без родителей, не дала мне судьба этого счастья. Я давно хотел пойти к кому-нибудь в приемные сыновья, боюсь только, что это истолкуют превратно, будто я зарюсь на чужое богатство. Но ведь я и сам умею зарабатывать деньги. Семи лет я остался один и, как видите, не умер с голода. Не нужно мне чужого богатства! Вот почему я и обрадовался, узнав, что нет у вас ни семьи, ни имущества. Я сразу почувствовал к вам расположение и подумал, что наконец-то осуществится мое заветное желание. Мне не довелось слышать родительских наставлений, потому я со вниманием буду выслушивать ваши советы. Учите меня, наставляйте, как сына, чтобы я стал настоящим человеком. Пусть мы встретились в середине жизненного пути, все равно это прекрасно. Я возьму вашу фамилию, ибо отец и сын должны носить одну фамилию.

Слова юноши пришлись старику по душе. «Весьма достойный молодой человек, — подумал он. — И все же следует его испытать. Говорит-то он складно, а как поведет себя в дальнейшем — неизвестно. Чего доброго, отвернется от старика!» Инь не решился придумывать еще одно имя, как придумал себе, и ответил уклончиво:

— Если бы я взял тебя в приемные сыновья за свои собственные деньги, то я обязан был бы дать тебе свою фамилию. Но в данном случае деньги выкладываешь ты, и брать тебе мое имя вовсе не обязательно. Напротив, я должен взять твою фамилию. Ты — Яо, значит, теперь и я буду Яо. Зови меня Яо Сяолоу — Маленькой Башней!

«Почтенье хорошо, а послушанье лучше!» — вспомнил юноша старую поговорку.

Отец и сын жили душа в душу. Молодой человек почтительно ухаживал за новым родителем, покупал ему все, что тот пожелает, а старый Инь частенько куражился, не без умысла. И то плохо, и это не по душе. Он заставлял юношу по нескольку раз менять покупки, прежде чем соглашался что-то отведать. Яо безропотно сносил все капризы, не выказывая ни малейшего недовольства. Через полмесяца, а может быть, немного позднее Инь прикинулся больным. Интересно, как поведет себя юноша? Ведь истинные чувства проявляются в тяжелую минуту.

Как раз в это время случилось одно неожиданное событие. Вдруг поползли слухи, что юаньские войска, сметая все на своем пути, овладели заставой Яньгуань[338] и со дня на день появятся возле Золотого холма[339]. Потом вдруг заговорили о разбойниках, которые объявились в местностях Три Чу и Два Юэ[340], где жители терпят от них жестокие беды.

Старый Инь забеспокоился и больше не притворялся больным. Однажды он позвал сына и спросил:

— Сколько у тебя наличных денег и сколько на руках у людей? Можешь ли ты забрать то, что отдал?

— Мой капитал составляет больше ста золотых. Почти половина вложена в товар, а половина — на руках у людей, только вряд ли вернешь что-нибудь обратно в такое смутное время. Сейчас главное — хорошенько запаковать оставшийся товар и не мешкая податься куда-нибудь в деревню. Переживем смуту, а потом вернемся и соберем все долги. Вот только не знаю, где раздобыть денег на дорогу.

— Об этом не беспокойся! Найдутся. Есть другая опасность. В такое лихое время страшно идти не только с товаром, но даже пустому. В любой момент можно нарваться на солдат! Лучше раздать товар торговцам, но взять с них расписку, а потом, когда вернемся, забрать. В общем, надо идти налегке, так безопасней.