Две жизни - [21]

От всего этого исходил тончайший аромат каких-то дивных духов, напомнивший Сергею что-то давным-давно забытое, но бесконечно близкое, родное, связанное с самым дорогим, что было у него.

Тщательно расправив записку на ладони, Сергей впился глазами в сильно поблекший текст. В послании было всего несколько строк:

«Мой милый, дорогой, единственный! Лишь тебя одного любила я всей душой. И только тебя одного буду любить до конца жизни, что бы ни случилось с тобой там, на царской службе, и что бы ни сделал со мной мой постылый отец. Сам Бог обручил нас здесь, на земле. И лишь его милость соединит нас в царствии небесном.

Навеки твоя Анастасия.

P. S. Видит Бог, я не вынесла бы разлуки с тобой, наложила на себя руки, если бы не почувствовала, что во мне затеплилась другая, подаренная тобой жизнь. Разве я могу убить ее…»

Сергей сглотнул закипевшие в груди слезы. «Анастасия… Да, именно так звали барышню Мишульскую, — сразу вспомнил он, будто перенесясь в далекое прошлое. — Так вот почему она снилась мне в моих вещих снах! Вот почему казалась мне давно знакомой! Вот почему такой грустью были овеяны мои сны! А Софья? Как же она связана с нашим прошлым?»

Сергей обернулся к ней. Софья стояла опершись о стенку часовни бледная как полотно.

— Соня! — схватил он ее за руку. — Знаешь, что я вычитал сейчас в этой записке? Хочешь, прочту тебе?

Она покачала головой:

— Не надо. Я знаю это наизусть.

— Знаешь? Знаешь, что здесь написано?!

— Да. «Мой милый, дорогой, единственный! — медленно начала она дрожащим голосом. — Лишь тебя одного любила я всей душой. И только тебя одного буду любить до конца жизни, что бы ни случилось с тобой там, на царской службе, и что бы ни сделал со мной мой постылый отец. Сам Бог обручил нас здесь, на земле. И лишь его милость соединит нас в царствии небесном. Навеки твоя Анастасия…» — голос ее прервался, глаза наполнились слезами.

— А дальше? — не удержался Сергей.

— Дальше?.. Дальше речь идет о том, кто лежит под могильной плитой, которую мы только что видели.

— Значит, это сын Анастасии?

— Да! Я говорила: он прожил всего три месяца.

— Но тогда и Анастасия…

— Она тоже скончалась через год после его смерти.

— Но откуда ты все это знаешь? Она лишь коротко вздохнула:

— Мне ли этого не знать. Ведь я и Анастасия…

— Как?! Ты и Анастасия… — не смог закончить Сергей, задохнувшись от внезапно вспыхнувшей догадки.

— Да, так же как ты и тот, кем ты видел себя во сне.

— Невероятно! Сонюшка, дорогая моя… — он обхватил ее плечи, привлек девушку к своей груди. — Я так и знал, я чувствовал… Сразу, как только увидел тебя. И теперь…

Но в этот миг страшный удар грома раздался у них над головой. Огненный зигзаг молнии прочертил внезапно почерневший небосклон. Яростный вихрь взметнул ввысь тучи пыли. И крупные, с грецкий орех, градины запрыгали у них под ногами.

— Бежим в машину! — крикнула Софья, срываясь с места. — Быстрее!

— Постой. А как же это? — кивнул Сергей на содержимое вырытой коробки, бережно разложенное им на небольшом выступе часовни.

— Кидай все в полевую сумку и — ходу!

— А яма… Надо бы ее заровнять, а то…

— После, все после! Видишь, что творится?

— Беги, я — сейчас, — Сергей тщательно уложил в сумку дорогие реликвии, лихорадочно забросал землей место найденного клада и, подхватив лопату, пустился вслед за Софьей сквозь дождь и град, обрушившиеся с грохочущего неба.

Глава десятая

Густые сумерки сплошь затопили притихший двор базы, когда Сергей, разделавшись со всеми неотложными делами, смог наконец выбраться из душной камералки и вдохнуть всей грудью тугой, пьянящий воздух, настоенный на цветах только что распустившейся калины. Взгляд его сейчас же обратился на окна боковушки Софьи. Но в них почему-то не было ни малейших проблесков света.

«Странно… Мы же договорились вечером встретиться и поговорить», — мысленно посетовал Сергей. Но уже в следующую секунду заметил, что одно из окон распахнулось и в нем показалось что-то белое.

Он быстро пересек двор и подошел к раскрывшемуся окну. За ним стояла Софья.

— Заходи, заходи скорее, — прошептала она чуть слышно.

— Но почему ты без света? — удивился Сергей.

— Тише! Так нужно. Не стоит привлекать внимание других.

Он ощупью прошел через темные сени и осторожно раскрыл дверь. Софья взяла его за руку и, проведя в глубину комнаты, усадила на стул.

— Понимаешь, я еще засветло заметила, что из того вон сараюшка, что напротив, без конца пялит глаза на мои окна наш бывший завхоз, — высказала она свои опасения Сергею.

— Ярин?!

— Да. И с ним те двое, что приходили утром. Ну да Бог с ними. С тобой мне ничего не страшно. И все-таки не будем зажигать света.

— Да, так, пожалуй, даже лучше… — он нашел в темноте ее руку и легонько сжал тонкие, слегка вздрагивающие пальцы. — Так что ты хотела рассказать мне?

— Не знаю даже, как начать…

— Ты тоже видела какие-то вещие сны? — постарался прийти ей на помощь Сергей.

— Нет. Но мне с ранних лет, с тех пор, как я себя помню, казалось, что в моей памяти сохранилась какая-то совсем другая жизнь, что я уже была взрослой девушкой, воспитывалась в каком-то закрытом привилегированном заведении, была дочерью очень богатых, знатных родителей и в летние каникулы выезжала в их сельское поместье, являющее собою чудо садово-паркового искусства. Имение это располагалось неподалеку от крупного села над небольшой живописной речкой и было окружено сплошным каменным забором. Первое время мне было строжайше запрещено выходить за пределы этой ограды, но когда я подросла, стала почти барышней, строгий запрет отпал сам собой. Кстати, самые яркие проблески в этой непонятной, сверхъестественной памяти относятся как раз к этому, уже взрослому, периоду моей жизни. Ведь именно тогда, в то время я… Но не буду набегать вперед. Так вот, тогда я уже знала, что принадлежу к очень старинному дворянскому роду Мишульских, являюсь единственной наследницей огромного имения в несколько десятков тысяч десятин земли, а речка, что протекает мимо нашего родового имения, называется Ермишь, в честь одного из наших далеких предков Еремея Мишульского.