Две жизни комэска Семенова - [101]
— И что?
— А то, — Молчун двинул по столу рюмку, будто шахматную фигуру. — Сорвемся и уедем отсюда. Вместе. Туда, где нужны умелые руки. Умеющие обращаться с оружием.
— В Африку, что ли?
— Почему обязательно в Африку? В мире много мест, где такие люди нужны.
— Давай, — согласился, не раздумывая, Семенов. — Мне это больше по душе, чем та ерунда, которой приходится заниматься.
— Ну что ж, значит, договорились, — сказал Молчун.
В новостях на экране беззвучного телевизора появилось обрюзгшее лицо мужчины средних лет, с наглыми глазами.
— Кто это? — спросил Семенов.
— Бывший депутат. Проходимец. Сменил три фракции, потом попался на крупной взятке, убежал за границу и скрывается. До сих пор ищут. Может, правда, только делают вид, что ищут. Когда хотят — находят. Я сам одного привозил в багажнике…
— Погоди, погоди, — насторожился Семенов. — Что, говоришь, он поменял?
— Ну, фракции. Вроде как партии. Из одной вышел, в другую вступил. Из другой вышел, в третью вступил.
— Погоди! И что, его за это не расстреляли?!
— У нас за это не стреляют, обычное дело.
Семенов хлопнул кулаком по столу.
— Ничего себе! Как обычное дело? Если бы я свой партбилет сжег, меня бы и не повесили! Воевал бы себе дальше. Только на другой стороне…
Молчун покрутил свою рюмку, вернул на место.
— Раньше были одни понятия. В Великую Отечественную за потерянный партбилет могли к стенке поставить, за сожженный — тем более. А теперь нет. Теперь все мягче. Притерпелости больше. По-научному толерантность называется.
— Да в гробу я видал такое толерантство, — Семенов еще раз рубанул кулаком по столу. — Что-то всё, с чем я у вас сталкиваюсь — оно никак не похоже на те идеалы, за которые мы кровь лили, свою и чужую.
— А оно и не должно быть похоже, — сказал Молчун. — Идеал — одно, а его воплощение — совсем другое. Идеал — это абстрактная и недостижимая идея.
— Мне это не нравится! — комэск встал, прошелся по комнате — до окна и обратно. Шашка и маузер спокойно лежали возле кресла — видно, критическая дистанция не нарушалась.
— Знаешь что, — продолжил Молчун. — Ты как-то измени поведение. Вот эта твоя жесткость: рубить, резать правду-матку, — она сейчас не в моде и многих раздражает.
— Не надо было меня сюда вытаскивать, если я вас раздражаю, — махнул рукой комэск и рухнул обратно в кресло.
— Вот у тебя завтра выступление на телевидении, его весь мир смотреть будет. Не надо там рассказывать, как ты за мешок муки брата в расход пустил, как за цепочку подчиненного шлепнул. Не надо. Сейчас это непонятно.
— Непонятно, говоришь? — глянул из-под лохматых бровей Семенов. — Это плохо, что непонятно. Я это делал для того, чтобы было понятно и через сто лет.
Молчун развел руками и потянулся к бутылке.
* * *
Накануне передачи «Революция не умирает», Куратор вызвал Молчуна.
— Значит так, — властно сказал он, гипнотизируя взглядом в упор, будто целился. — Ты дежуришь у рубильника и ждешь. Если я дам команду — вырубаешь напряжение. И ставим на проекте крест.
— Да все должно быть нормально. Я с ним специальный инструктаж провел.
— Короче, ждешь команду и выключаешь питание! — повторил Куратор. — Как понял?
— Есть! — как всегда четко ответил Молчун.
Передача началась в самое топовое время, в семь вечера. Семенов в своей кожанке и фуражке с красной звездой, которую он снимать отказался, был единственным ее героем. В зале присутствовали иностранные гости и журналисты ведущих информационных каналов и газет со всего мира. Или почти со всего.
— Ну что, товарищ Семенов, вот вы увидели, так сказать, то, за что так бесстрашно воевал ваш эскадрон, — начал ведущий. — Какие у вас впечатления?
— Увидел, — мрачно кивнул Семенов. — Распустили буржуев. Рабочих и крестьян у власти не обнаружил, как ни искал. Снова богатые управляют, бедные подчиняются.
Ведущий встрепенулся.
— Ну что вы, это крайний взгляд на вещи. На самом деле все обстоит не так мрачно…
Молчун смотрел передачу, сидя в своем кабинете на объекте. Он уже понял, что Семенов наплевал на его инструктаж и сошел с рельсов. И понимал, что будет дальше. Поднявшись, он пошел в караульное помещение внешней охраны.
— Да вижу я всё, — поморщился Семенов. — И не ошибаюсь. Портрет царя с героями кровопролитной войны носят! А вчера узнал, что у вас один тип, преступник, его сейчас «Интерпол» ищет — а он, оказывается, три партии поменял. И никто его за это к стенке не поставил. Куда дальше ехать? В наше время партийные убеждения были вопросом жизни и смерти. Меня, вот, повесили, потому что от убеждений не отказался, и коммунистической партии не изменил!
У Молчуна зазвонил телефон прямой связи. Это был Куратор.
— Всё, — сказал он. — Проект закрыт. Вырубай энергию.
Куратор отключился, не дожидаясь ответа. Он знал Молчуна много лет и знал, что ответ может быть только один: «Есть, будет выполнено». Но на этот раз всё повернулось иначе.
Убрав телефон в карман, Молчун зашел в комнату дежурной смены.
— Значит, так, — сказал он. — Усилить посты! Приготовиться к отражению атаки!
Отдыхающие бойцы вскочили.
— Чьей атаки? — спросил начкар.
Молчун сдвинул брови.
— Чьей бы то ни было. Нападающие могут выдавать себя хоть за инопланетян, хоть за кого угодно. Ваше дело атаку отбить.
События романа Данила Корецкого, в котором активно действуют «молодежные» команды, «бригады», группировки, сообщества «воров в законе», разворачиваются в 1995 году. В центре повествования попытка ряда политиков, тесно связанных с организованной преступностью, сорвать задевающие их экономические интересы переговоры между двумя странами СНГ, гарантом которых выступает президент России, который является основной мишенью для наемного убийцы.
Каждое задание сверхсекретной специальной группы «Финал» — явление чрезвычайное. Работая по делу с кодовым названием «Трасса», оперативники сталкиваются с рядом преступлений, совершенных с особой жестокостью. На поиск бандитов брошены лучшие силы спецгруппы.
За его плечами – свержение режима в Африке, аресты крупных государственных чиновников, скупка иностранных паспортов у карманников. Бывший боец разведки специального назначения, Волков – Вольф – Расписной выполняет особо важное задание, имеющее политическое значение. Ему приходится пройти по всем кругам тюремного ада, язык, законы и обычаи которого он хорошо знает. Физическая сила, опыт боксера, ледяное самообладание, смекалка помогают ему выдерживать чудовищные испытания. А еще… татуированные картинки на коже, которые вопреки законам природы ведут себя как живые существа…
В провинциальном Тиходонске влачит жалкое существование безработный Сергей Лапин. Волею обстоятельств он попадает в гущу криминальных разборок между мощными финансовыми группировками. Но Лапин не знает, что его память заблокирована и на самом деле он другой человек – агент могущественной и абсолютно неизвестной спецслужбы бывшего СССР Макс Карданов. С его именем связывают пропавшие в период путча 1991 года бриллианты на сумму три миллиарда долларов. За Кардановым начинают охоту и бывшие коллеги, и бандиты, а он ищет ключ к собственному подсознанию.
Еще в детстве он понял, что грубая сила решает в жизни больше, чем доброе слово. При призыве в армию случай забросил его в бригаду спецназначения, где это убеждение укрепилось, а умение применять силу различными способами значительно возросло. Свержение режима в Африке, аресты крупных государственных чиновников, скупка иностранных паспортов у карманников – вот далеко не полный перечень дел, которые ему пришлось выполнить. Ему изменили имя, биографию, привычки и даже внешность, густо покрыв тело татуировками.
В криминальном мире Тиходонска вспыхивает жестокая война за передел сфер влияния; все активней проявляет себя самостоятельная, глубоко законспирированная банда; группа чеченских террористов прибывает в город для уничтожения офицеров СОБРа; уголовный розыск ищет преступника, совершившего дерзкое двойное убийство; спецгруппа для исполнения смертных приговоров получает неправомерный приказ... В центре всех этих событий оказывается подполковник милиции Коренев по прозвищу Лис. Хитроумие, блестящие способности к оперативной работе, личная смелость и несвязанность нормами закона позволяют ему разрубить криминальный гордиев узел.
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения — под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
Кто-то представляет себе время в виде прямой линии, устремленной из прошлого в будущее. Кто-то – в виде реки, ветвящейся и петлистой. Но в действительности это бесконечный каскад лабиринтов, и только счастливчики точно помнят, что было в предыдущем лабиринте, и только мудрецы прозревают, что произойдет в будущем… потому что прошлое и будущее могут варьировать в широком диапазоне.
Изящная альтернативная история на тему — что было бы, если бы великий русский писатель Антон Павлович Чехов не умер в 1904 году, а жил бы еще целых сорок лет.Как бы он принял революцию, большевиков, и Ленина? Какое влияние бы оказывал на умы и стремления своих современников?Примечание:Первая половина повести — отредактированные фрагменты эссе Сомерсета Моэма «Искусство рассказа».Впоследствии «Второе июля...» стало эпилогом романа «Эфиоп».
Ранний рассказ Василия Звягинцева. Позднее «Уик-энд на берегу» Звягинцев включил практически без изменений как небольшую историю в роман «Андреевское братство».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Старинный кинжал, захваченный при разбойном нападении на ювелира, причудливым образом связывает средневековую секту профессиональных убийц и основоположников террора – ассасинов с международным руководителем терроризма, засевшим в годы Чеченской войны в неприступном горном укрепрайоне. Он практически неуязвим, но неожиданно на территории республики появляется некая «третья сила», как нападающая на федеральные войска, так и жестоко расправляющаяся с полевыми командирами и отрядами моджахедов. На чьей же стороне строго засекреченная оперативно-боевая группа «Сандал»? И какова конечная цель их вроде бы хаотичных и противоречивых, а на самом деле тщательно и хитроумно продуманных действий?