Две женщины - [21]

При виде его Елена упала в обморок. Господин де Ливри тотчас подбежал к графине, уложил на канапе и поднес к ее носу флакон с английской солью. Оказывая ей всяческие заботы, он тихо бормотал: – Бедная женщина, она больна, она так слаба еще… на нее подействовала встреча с другом, вторым за этот вечер. Правда, от меня она не упала в обморок, но ведь я постарался предупредить ее.

Это умиление скоро сменилось у барона гневом; он подошел к Морису, который все еще стоял в дверях салона, ничего не видя и не слыша. Он был почти так же бледен, как Елена, и смотрел на нее остановившимся взглядом.

– Что вы наделали? – сказал ему господин де Ливри. – Надо предупреждать людей, а не врываться к ним, как снег на голову! Почему вы этого не сделали? – И он повернулся к графине. – Бедный друг! Как она бледна! Ах, если вы мне ее убили!..

Он бросил на Мориса страшный взгляд. Наступило молчание; затем барон сказал гораздо тише:

– Но, к счастью для вас, она оживает; краски возвращаются к ней, пульс бьется сильнее… через мгновение она очнется. Теперь ей надо предоставить покой. Он приподнял голову Елены повыше, смочил ей виски холодной водой из графина и, бросив последний взгляд в ее сторону, чтобы удостовериться, что все идет хорошо, вернулся к Морису.

– Ну, – сказал он, – мы с графиней только наладили тихую, мирную жизнь, а вы все испортили. Зачем вы сюда пришли?

– Увидеть ее, – просто ответил Морис.

– Черт возьми, это я понимаю! – воскликнул барон. – Не для того же, чтобы повидаться со мной! Но теперь вы ее увидели и можете уйти.

– Напротив, вы должны оказать мне большую услугу, барон, – сказал с решимостью Морис.

– Услугу? Вам? Вы что, тоже заболели?

– Оставьте меня на некоторое время вдвоем с графиней.

И так как господин де Ливри собрался протестовать, он добавил самым нежным тоном:

– Я так давно ее не видел! Мне ей столько нужно сказать…

– У нее нет сил вас слушать, – заметил барон. – Скажите, что вы ей хотели сказать, я ей передам.

– Барон, ради бога, сделайте то, о чем я вас просил.

– Ну нет, – воскликнул господин де Ливри, который, чувствуя, что его трогают мольбы Мориса, принял резкий тон, чтобы скрыть овладевшее им чувство. – Я пришел сюда и не имею желания уходить. К тому же, ее состояние меня беспокоит и… Я присоединюсь к вам через час, – сказал Морис, – и принесу известие о ее состоянии. Это безумие, если хотите, но я буду так счастлив остаться на часок наедине с нашей бедной больной!

– Наша бедная больная, наша бедная больная… Скажите лучше ваша бедная больная, поскольку вы хотите захватить ее один… Эгоист! Если б я еще был уверен в том, что, уйдя, доставлю ей удовольствие, я бы тогда не спорил. Я люблю ее, как дочь и, подобно всем отцам, слаб. Подождите, она открывает глаза, – добавил он, приближаясь к Елене, – кажется, она ищет кого-то… Если, увидев вас, она не отвернется, я уступаю вам свое место; если же, напротив, ваше присутствие покажется ей неприятным, удалиться должны будете вы.

Ну, хорошо! – вскрикнул радостно Морис, – уступите же мне место, – она видит меня и не отводит взгляд!

– Это правда, – сказал ошеломленный барон, – и я сдержу свое слово.

Он взял шляпу, лежавшую на стуле, несколько мгновений смотрел на мадам де Брионн, которая мало-помалу приходила в себя; затем внезапно оторвался от этого созерцания и вышел, сказав Морису ворчливым тоном:

– Я жду вас к себе.

9

Едва за бароном закрылась дверь, Морис, который до этого вынужден был сдерживать свои эмоции, бросился к ногам Елены. Она совершенно открыла глаза и с любовью глядя на него, еще бледными губами произнесла прерывающимся голосом:

– Наконец-то я вновь обрела тебя! О Морис, как я страдала во время твоего отсутствия… Я уже думала, что никогда больше не увижу тебя. Теперь ты не покинешь меня, потому что я умру…

Вдруг она оттолкнула его и, выпрямившись во весь рост, воскликнула:

– Я безумна, разговаривая так с тобой! Где была моя голова?.. Не вернулась ли ко мне лихорадка? Я забыла то, что произошло, забыла, что отныне между нами непреодолимый барьер! По какому праву ты пришел ко мне? Уйди, уйди!

– Нет, Елена, нет, я не послушаюсь тебя! – сказал решительно Морис.

– Ты меня не послушаешься! – воскликнула она. – Но разве мы не простились навсегда? Разве наша любовь не погибла? Ведь мы расстались для того, чтобы не встречаться больше. Ты ясно дал мне понять, что с тебя достаточно меня, моей любви… Я была вынуждена предоставить тебе свободу; ты согласился на это. Ты исчез. Я пережила тысячу смертей и когда, наконец, я начала возрождаться к жизни, когда я вылечилась бы, может быть, ты вернулся, чтобы вновь разбередить мои раны, чтобы снова убить меня!.. Ах, это низко, это низко!

Усилие, которое ей пришлось сделать, подорвало ее силы. Она упала на канапе, где перед этим сидела; нервы ее не выдержали и она зарыдала. Стоя перед ней, Морис молча смотрел на эту горестную картину и чувствовал, что его глаза наполняются слезами.

Когда она немного успокоилась, он сел возле нее и тихо сказал:

– Елена, выслушай меня, я тебе клянусь, что если мне не удастся убедить тебя, ты меня прогонишь.

– Нет, нет, я не хочу тебя слушать, – возразила она с живостью, – ты, может быть, сможешь меня убедить, а я не хочу этого. Я согласна страдать, но у меня нет сил презирать себя!