Две тысячи лет до нашей эры - [65]

Аменхотеп правил двадцать лет. Во время его правления не произошло никаких серьезных событий. Страна процветала. Новая система передачи власти, введенная Яхмосом, работала хорошо, налоги регулярно поступали в казну. Недовольных практически не было. На границах и за ними царил мир. Претендент из гиксосов на северо-востоке ничего не предпринимал и еще до конца правления Аменхотепа официально отказался от претензий на Египет. Фараон, как и следовало, регулярно появлялся во главе армии и дважды даже пересекал границы. Ведь его обязанность как божественного фараона – распространять страх перед Амоном на непросвещенных. Одна из кампаний была против Судана, где племена оставались весьма неспокойными и совершали набеги на территорию Египта. Там Аменхотеп нанес поражение нубийской армии и взял в плен вождя. Спустя несколько лет он провел военную кампанию в западной пустыне, в Ливии, не встретив там организованного сопротивления. В остальное время он хранил мир, имея хорошо оснащенную армию и сохраняя повышенную бдительность в отношении Сирии.

Интересных событий в те двадцать лет не было. Но конечно, для мужчин и женщин, родившихся в 1580 г. до н. э., это были весьма важные годы. Из молодых юношей и девушек они стали зрелыми сорокалетними мужчинами и женщинами. Их семьи росли, а сами они или добились жизненного успеха, или, наоборот, стали неудачниками.

Для большинства из них успех или неудача измерялись нечестолюбивыми мерками. Быть успешным в Египте означало всего лишь жить не хуже своих родителей, обрабатывать арендованное поле или держать свою лавку. Следовало растить детей в почтении, чтобы боги отнеслись к ним милостиво, и похоронить родителей, когда придет их время, соблюдая все должные церемонии, чтобы они благополучно достигли потустороннего мира, куда и ты в конце концов попадешь.

Но в этом поколении были и другие люди, которые, проведя бурную юность, имели большие амбиции и не желали довольствоваться малым. Теперь, когда египтяне снова стали полноправными хозяевами в своем доме и на его границах воцарился мир, резко возрос объем заморской торговли. После войны велось большое строительство, и новая знать, так же как и процветающий средний класс, составила рынок для ввоза предметов роскоши. Купцы, сами являвшиеся значительной частью этого среднего класса, организовали судоходные линии и торговые караваны, чтобы привезти необходимое, а изготовители стали увеличивать объем производства товаров на экспорт, чтобы заплатить за ввозимые товары.

Крупные баржи курсировали по всей длине египетского Нила. Когда они шли вниз по реке, гребцы с длинными веслами помогали течению, а когда двигались вверх, северный ветер наполнял паруса. В Аварисе и других портах эстуария, где ветер доносил до привыкших к пресной воде речников резкий запах соли, они обменивались грузами. А писцы считали кипы и ящики, сравнивая их число с тем, что указано в судовых документах, написанных на папирусных свитках иератическими письменами, которые уже почти утратили сходство с иероглифами.

Порты эстуария были своего рода расчетными палатами для растущего объема заморской торговли. Они имели вековые торговые традиции. Первые суда, отправившиеся на запад, в варварский мир западной части Средиземноморья и даже за Гибралтарский пролив, вышли именно из этих портов, а это было уже почти семьсот лет назад (примерно такой же период времени отделяет нас от Крестовых походов). Говорили, что суда с Крита все еще совершают торговые рейсы в этом направлении, и египетские купцы полушутя обсуждали повторное открытие старой западной торговли. В Египте сформировался хороший рынок, поглощавший любую экзотику, и вещи, изготовленные примитивными европейскими племенами, скорее всего, можно было купить за нитку бус, а продать за очень хорошую цену.

Кое-какие европейские товары действительно попадали сюда, вероятно купленные по вздутым ценам, вместе с критскими грузами, и торговцы получили представление о продуктах, доступных на севере и западе. Изделия из золота были очень хороши, если не являлись имитацией египетских моделей, попадались также неплохие вещицы из бронзы и дерева. Еще были украшения, восхитительно примитивные и варварские, изготовленные из полудрагоценных камней, которые быстро входили в моду – из блестящего черного гагата и янтаря, похожего на застывший мед.

Но все эти изделия были лишь частью импорта. Основная торговля велась с районами, расположенными ближе к дому. Как и во времена гиксосов, суда снова приходили из Библа и других ливанских портов. Они привозили по большей части кедровый лес, а вместе с ним – серебро, медь и вина из Малой Азии.

Суда с медью приходили и с Кипра или прямо из портов на южном побережье Малой Азии – из Киззуватны и Арцавы. Эти страны, когда старые моряки были еще молоды, подчинялись царству хеттов, той же силе, которая пятьдесят пять лет назад нанесла внезапный удар по Вавилону и уничтожила его. Но они вернули себе независимость за несколько лет до того, как египтяне изгнали гиксосов.

Хотя основной объем торговли все же приходился на Крит. Этот остров был крупнейшим торговым центром, который имел дело не только с собственными продуктами – маслом, рыбой и керамикой, – но также практически всеми товарами, производимыми на северном побережье Средиземного моря и даже дальше. Большие торговые суда с Крита приставали в гаванях севера Египта, груженные лесом, мрамором и шерстью, оловом, медью и красителями, и снова выходили в море с изделиями из бронзы и полотна, а также насыпными грузами ячменя и пшеницы.