Две тайны Аптекаря - [57]

— Какие же именно, если позволите? То, что та загадочная дама в вашей спортивной секции, или как это называется, была рыжеволосой? Этот цвет — не такая уж редкость.

— И она говорила с акцентом.

— Половина работников в этом городе не из местного населения. Такие уж нынче времена.

— Рыжие волосы и акцент — это уже немало.

— Я не могу ответствовать за мою домработницу, в свободное от работы время она вольна ходить, куда ей вздумается. Но зачем бы мне самому нацеливаться на вас, как вы выразились?

— Из-за картины, разумеется. Которую вы тут прячете.

— Позвольте, но я ничего не прячу.

— Может, вы боитесь, что я сдам вас полиции. Кому захочется лишиться такого?

— Еще раз позволю себе заметить: я ничего не прячу. Мой дом открыт. Вы можете присылать сюда кого угодно, хоть тысячу полицейских — у меня есть документы на эту картину, я приобрел ее на вполне законных основаниях и заплатил немалую сумму. Чему тоже имеется соответствующее подтверждение. В документах, разумеется, указан автор полотна — человек вполне современный. Не обделенный талантами и вдохновленный работами старых мастеров. Этого тоже, кажется, никто не запрещал.

— Но у вас подлинник!

— Так попробуйте, докажите это. — Аптекарь удобнее уселся в кресле и сложил на груди руки. — А лучше попросите сделать это экспертов, которые работают в нашем знаменитом музее. Что скажут они? Ведь это уважаемые люди, и они-то уж твердо знают, что подлинник висит у них. Потому что они ведь его проверяли.

Когда он сказал про музей, у меня в голове вдруг стрелой пронеслось какое-то воспоминание. В прошлый раз я вышла отсюда через черный ход, ехала медленно, а потом меня обогнала машина… Машина! Я ее вспомнила!

— Что делал у вас директор музея? — спросила я.

— Я обожаю вас, милая барышня, — сказал Аптекарь. — За то, что вы умненькая. И я всё-таки сделаю вам чай.

— Вы мне не ответили, — стояла я на своем, понимая, что сейчас всё может открыться, и все кусочки этой странной мозаики наконец-то окажутся на своих местах.

— Несмотря на то, что я к вам весьма расположен, я не обязан держать перед вами отчет. — Аптекарь улыбнулся. — Тем более что инкогнито моих клиентов — тоже мое обязательство.

— Директор музея — ваш клиент? Вы его лечите?

— Бывший клиент, — спокойно кивнул Аптекарь. — Отпираться и говорить, что его тут не было, — с вами это не пройдет. К тому же я не люблю никого водить за нос, я за честные игры. Вы проследили за моим домом в прошлый раз и видели, как он выходил?

— Я видела его машину. Да, в прошлый раз.

— Давайте договоримся, что вы ее не видели. — Аптекарь смотрел на меня очень пристально.

— Директор музея тяжело болен? Вы вылечили его, и он расплатился с вами картиной? — Я чувствовала, что вот-вот подберусь к загадке картины.

Аптекарь промолчал. Потом встал и прошелся по комнате, остановился у окна, посмотрел на темные облака, грозившие скорым дождем, и повернулся ко мне.

— Я не знаю почему, но я позволяю вам подойти на очень близкое расстояние, — сказал он. — Обычно я так не делаю. Но вы мне нравитесь, потому что напоминаете одного очень дорогого мне человека. И меня настораживает хаос у вас в голове, а я вообще — против хаоса, я всю жизнь борюсь с ним, поэтому я не хочу, чтобы хаос продолжал управлять вами и пугать вас. Если вам станет легче, то я скажу: да, директор музея был моим клиентом. И да, совсем недавно он приезжал ко мне, потому что нам надо было еще кое-что уладить.

— Вы вылечили его за такую цену?! Он умирал?

— Вы хотите чай с мятой или с корицей?

— Больше вы ничего не скажете? Он приезжал к вам за лекарством?

— Скорее на консультацию. Боялся осложнений. Но больше я вам в самом деле ничего не скажу. И так рассказал слишком много.

Аптекарь ушел заваривать чай, а я осталась сидеть в гостиной в полном замешательстве. С одной стороны, что-то прояснилось, с другой — стало ли мне от этого легче? И что делать дальше? Я не знала, кого слушать. То ли внутренний голос, который говорил, что не надо бояться Аптекаря, то ли Марту, которая запретила мне ехать в логово маньяка. То ли Марка, который так трогательно брал в ладони мое лицо, смотрел в глаза, гладил мои волосы и умолял меня держаться подальше от сумасшедших? А теперь еще оказалось, что мне вполне мог угрожать и директор музея. Если я видела его машину, то и он запросто мог видеть мою. Тем более он повел себя странно, увидев кольцо на моем пальце. Но какое отношение к этой истории имеет кольцо?

— И что мне делать? — спросила я себя вслух.

— Вы должны подумать, — отозвался Аптекарь. — Попробовать поставить себя на место человека, который вас пугает. Смотреть на ситуацию глазами другого — это вообще очень полезно. Так вот, подумайте, что ему может быть надо от вас, какой у него мотив?

— Этого я как раз и не понимаю. Получается, что никакого мотива нет.

— Такое тоже возможно. — Аптекарь поставил поднос с чашками передо мной на столик. — Берите любую, если боитесь, что я вам что-то подсыпал.

Он как будто читал мои мысли, мне стало неловко, и я покраснела. Моя решимость выяснить всё и призвать его к ответу куда-то испарилась. Теперь я хотела, чтобы он был на моей стороне, чтобы он помог мне.