Две стороны одной медали: Безумие - [11]

Надо повторить пафосное ошеломление.

— Бойся, — произнёс я, вставая в пафосную и от того нелепую позу. Не забыл я вытянуть большой палец, указывая им себе в грудь. — Я нагну тебя! За котиков!

Хрень -5, Текущее значение Хрень (0/10)

Вера в котиков дала вам временный бонус. +1000 к Инь.

Ого, за подобные крики ещё и баффы дают? Интересно, что будет, если я кину клич "за Императора!"?

— Да что за хрень тут творится? — скелет орал, а его надбровная дуга нервно дёргалась. Похоже, я своим поведением рвал ему шаблоны.

***

Молодой, женственного вида мальчишка, хмурый словно ворон, глядел на дверь перед собой. Часть волос, не собранных в низкий хвост, обрамляли по бокам его лицо, на котором было две берущие начало у переносицы и оканчивающиечя на щеках складки. С мокрой тёмно-синних тонов одежды капала вода, оставляя тёмные следы на ковре. Мальчик решительно вошёл.

Кабинет Хокаге нисколько не изменился с последнего визита, когда Итачи принимал здесь миссию будучи генином. Старый широкий стол, со стопками бумаг на нём, низкие, но широкие окошки из которых была видна гора с высеченными на них жутковатого вида лицами, задымлённый потолок и плакаты с иероглифами, развешанные на стенах.

Итачи стоял здесь не по своей воле. Это было в первый раз за всю его карьеру чуунина. Ещё ни разу его не вызывали с глазу на глаз, обычно передавая личные миссии или приказы через курьера АНБУ, готовя его таким образом к повышению. Никто не должен был знать, кому эти приказы отдаются, тем более администрация Хокаге.

Хирузен, одетый в белые одежды с широкой красной шляпой на голове, стоял напротив него за столом и глядел на улицы Конохи через хрустальный шар. Тот стоял на специальной подушечке, в открытой исписанной странной вязью иероглифов шкатулке.

Итачи знал о наличии ещё одного кабинета, более защищёного чем этот, где Хирузен проводил разговоры с глазу на глаз. Тот же кабинет в котором он находился, больше подходил для общественных мероприятий и собраний, а так же для выдачи миссий. Выходило, что его позвали не по личной просьбе, а так же, судя по ожиданию и отключённым барьерам, намечалось нечто публичное и его позвали не одного.

— Итачи, ты наверное знаешь, что собственными действиями подставил свой клан? — Сарутоби появился прямо перед Итачи и направил кунай на его шею.

— Что вы имеете в виду? — нисколько не удивился Итачи, прикрыв глаза. Он обдумывал план отхода, перебирая в голове множество вариантов. — И как же то, что я сегодня проснулся и чуть не надел рубашку задом наперёд, относится к тому, что я подставил свой клан?

— Не паясничай, — ответил Хирузен, мановением руки сняв с себя плащ Хокаге. Под ним была удобная чёрная экипировка ниндзя, более подходящая для битвы. — Ты влиял на членов клана с помощью гендзюцу, ты изменил надпись на плите Риккудо и ты украл джинчуурики, заточив того в иллюзорный барьер.

Итачи слегка улыбнулся и открыл глаза. Они обратились в Тенган, пылающие алым светом глаза, которые прожигали своим взглядом окружающий мир и пытались охватить его, познав истиную суть. Пылающая радужка с тремя дополнительными зрачками в форме запятых изредка подрагивала, реагируя на малейшее колебание воздуха в комнате.

Дверь за спиной Итачи распахнулась сама собой, впуская огромное количество людей похожих на него, в такой же в сине-зелёной форме и красно-белым знаком веера на спине. Эти люди были бойцами клана Учиха и являлись ближайшими родственниками Итачи.

Их демонические глаза, менее ужасающие и более слабые, хмуро уставились в его спину. Деревянный дощатый пол кабинета заскрипел под весом вошедших шиноби, на миг покрылся змеящимися тёмными линиями и вспыхнул. Все бойцы синхронно достали мечи и направили их на Итачи, который в миг оказался заключён в жёлтый, светящийся изнутри кристал.

— Не сопротивляйся, Итачи, — произнёс Хирузен. — И верни джинчуурики. Иначе нам придётся убить тебя.

— И как же вы собираетесь остановить меня? — Итачи незаметно улыбнулся, догадавшись, зачем нужен был этот фарс. Он решил подыграть и заодно подогнуть разворачивающуюся вокруг него ситуацию под себя. — Я намного сильнее вас всех вместе взятых. Что мне мешает вас всех уничтожить?

— Остановись, Итачи, — произнёс вышедший вперёд мужчина. Итачи признал в нём своего отца. — Не поддавайся ненависти. Верни джинчуурики и не разрушай Коноху!

— И кто это мне говорит? — Итачи, глядевший до этого на родителя через отражение от края натёртого до блеска стола, резко развернулся, нисколько не обращая внимание на мечи, уткнувшиеся ему в шею. — Тот кто хотел разорвать связь с деревней, ради достижения большей силы. Я знаю, как деревня дорога вам, очень дорога и как и все жители в ней. Вы их любите, сильно любите, несмотря на всю их ничтожность и готовность плюнуть вам в спину, стоит отвернуться. И вы решили убить их, обретя новую силу, которая вам позволит одолеть шиноби тумана. Обрести силу, для спасения деревни, предав её и перейдя на путь ненависти? Разве не так? Или может вы хотели просто занять место, которое вы должны иметь по праву основателей Конохи? А потом подчинить весь мир, упиваясь своей властью? Но это не важно. Стоило только учуять опасность, как вы тут же преклонили колени перед продажной властью, обвинив меня во всех своих грехах.