Две стороны. Часть 2. Дагестан - [12]

Окоп для Урала танковой роты отрыли танком невдалеке от ротной палатки, сами танки располагались метрах в тридцати от неё. За танковой палаткой в одну линию вытянулись огромные палатки других подразделений – мотострелковых рот и минометчиков. Во второй половине дня, лязгая гусеницами, показались самоходные артиллерийские установки артбатареи, прибывшие вторым эшелоном. Следом за ними на своих БТР-70 и ГАЗ-66 прибыла еще одна мотострелковая рота. Завернув к морю, они также стали рыть окопы, устанавливать палатки и обустраивать свой быт.

Через пару дней некогда пустынный пляж напоминал небольшой поселок с протоптанными вдоль и поперек тропинками, домами-палатками. Около каждой палатки стояли самодельные умывальники, сделанные из пластмассовых «полторашек» с обрезанным дном. На веревках, натянутых между вкопанных в морской песок жердей, сушились солдатские портянки, трусы и подштанники. Между стоявшей под палящими лучами бронетехникой иной раз можно заметить неспешно ковыляющих собак и даже невесть откуда взявшуюся рыжую кошку, дремлющую на подножке затянутого масксетью КрАЗа. Со стороны походной кухни доносился заманчивый запах тушенки и подгоревшей гречневой каши. Поутру в расположении службы ГСМ раздавались крики петуха. Только вот жители «поселка» одеты в одинаковую камуфлированную форму и у каждого на плече висит автомат.

Питание снова наладили – завтрак, обед и ужин в большой и душной палатке, вмещающей сразу несколько взводов. Наконец-то на обед можно поесть горячего супа или щей с настоящим хлебом вместо набившей оскомину тушенки и соленых галет. Хлеб в Каспийск ездил закупать зампотыл второго мотострелкового батальона Хачатур Газарян, капитан лет тридцати с лишним. Ездил, конечно, не один, а с отделением мотострелков, вооруженных с ног до головы и одетых в каски и бронежилеты. Из открытых окон кабины ГАЗ-66, прикрывая дверцы, тоже свешивалось по бронежилету. Вокруг вроде бы никакой войны, но наготове нужно быть всегда.

И с помывкой теперь никаких проблем – Каспий, купайся – не хочу. Пропыленную и пропахшую потом одежду Щербаков попытался постирать в море хозяйственным мылом. Но мыло никак не хотело выполаскиваться в морской воде. «От души» натертые кепка и куртка, словно плесенью, покрылись белым мыльным налетом. Пришлось тащить мокрую одежду через все позиции к озеру. Еле пробравшись через непролазные кусты, Сашка кое-как отполоскал в пахнувшей тиной воде свои пожитки, заодно простирав и единственные камуфлированные штаны. Затем развесил всё на пушке своего танка и, сидя у катка в одной майке «алкоголичке» и старых трико с вытянутыми коленками, найденными в одном из ЗИПов, стал ждать, когда всё это просохнет. Во влажном морском воздухе одежда едва колыхалась на слабом бризе и высыхать не спешила. Пришлось на вечернее построение надевать еще сырые штаны и мокрую в районе карманов и подмышек куртку.

Стояли теплые августовские ночи. В воздухе чувствовался запах йода и морской соли. Где-то вдали светило зарево над Махачкалой, ближе желтели редкие огни пригорода Каспийска. Черные силуэты палаток и бронетехники мотострелкового батальона выделялись на более светлом фоне залитого лунным светом моря. Свесив босые ноги с теплой брони своего танка и глядя на серебрящуюся среди пологих волн Каспия лунную дорожку, Щербаков думал, что не всё так уж и плохо. Более того – хорошо.

«Кому еще могло так повезти? – размышлял Александр, неспешно покуривая отсыревшую в морском воздухе «Приму». – Когда я последний раз был на море? – классе в седьмом, когда еще Советский Союз был. И вот тебе армия – солнце, море, пляж. Только девушек и пива не хватает. Кому дома рассказать – не поверят. Только вот как скажешь, телефонов нет, письмо домой тоже писать не буду, чего родителей расстраивать. Они, наверное, смотрят новости по телевизору, а там неизвестно какие ужасы показывают. Надеюсь, бабушка сказала родителям, что я «в Ростовскую область на курсы молодых лейтенантов уехал». А война? Какая нафиг война! Тишина кругом, только шелест волн и редкие окрики часовых».

Но жизнь «на пляже» состояла не только из купания и принятия солнечных ванн. Даже далеко не из этого. День в Дагестане не отличался от обычного дня в воинской части. Плац, конечно, никто не мел – вокруг только морской песок, но остальные занятия вновь возобновились, как только быт на побережье был более-менее налажен. Абдулов написал расписание занятий на неделю с подробной расчасовкой. День начинался в 6 утра с подъёма и утренней физической зарядки. Лейтенанты-танкисты все, за исключением Щербакова, ежедневно проводили занятия с бойцами. Щербаков вместе с солдатами лазил по танку или внутри его и узнавал много нового, о чем не слышал (или прослушал и не запомнил) на военной кафедре в институте. Абдулов подробно и интересно рассказывал о силовой установке, об особенностях запуска двигателя, Прошкин научил правильно целиться с места наводчика танка, а Круглов – пользоваться радиостанцией. Кроме занятий, танкисты с первого дня занимались тем, что приводили в порядок свои танки, отмывали их от пыли и грязи, шприцевали катки, разбирали и чистили под присмотром Круглова тяжеленный клин затвора, весящий 72 килограмма и состоящий из множества непонятных Александру деталей.