Две столицы - [23]

Желчные пузыри с камнями — наследственное для членов нашей семьи. Все мои сёстры перенесли операции прекрасно, и только у младшей была кратковременная остановка сердца. Интересно, почему такое с ней произошло? Перед операцией её проверили, противопоказаний к операции не было… А если бы и были? Что, нельзя делать операцию потому, что сердце плохое? Какая разница от чего умирать? От остановки сердца во время операции, или оттого, что желчный пузырь лопнет и зальёт нутро желчью? Финал всё тот же — APS! Так лучше всё же меня вскрыть, а там — видно будет!

Ах, эти наши болезни! Взять хотя бы тот же инсульт: он бывает с названием "микроинсульт", средний, и "наповал" Когда нас навещает инсульт с названием "наповал" — это счастье для "получателя": умер — и все хлопоты. Даже маленький, несерьёзный микроинсульт, но и тот способен скрючить половину нашего тела; инсульт средней тяжести может уложить "счастливчика" на годы в постель, и если у него на тот момент было сносное сердце, то он становится тихим проклятьем для окружающих его родственников.

"Вождя" всего советского народа тов. Сталина, долбанул в темя инсульт "тяжелого калибра". Из серии "наповальных" инсультов. От таких инсультов ударенные обязательно падают на пол и более никогда не становятся на ноги. Меньший инсульт для "вождя" не годился: для них всё должно быть великим! По всем божьим правилам ему нужно было бы послать инсульт "среднего калибра" с лежанием колодой лет пяток…. хотя нет, нельзя ему было посылать инсульт средний тяжести, он бы тогда лежал "овощем", не мог бы шевелить языком и только "в гневе сверкал бы глазами"…

Хорош и инфаркт. Он, как и кровоизлияние в мозг, имеет "три степени подлости": микро, средний и "наповал". Или "напольный".

Но "лучше всех" работает онкология! Эта подлая, сучья баба не убивает сразу, а даёт какое-то время "на осмысление пройденного пути и на покаяние в грехах" заболевшему. Как отпущенное онкологией время тратит каждый из обречённых. — это зависит от самого обречённого, но девяносто процентов приговорённых вступают в борьбу с болезнью. Любой ценой — но сражаться! Борьба с болезнями "до последнего патрона", то есть рубля, нами приветствуется, "получает сочувствие и поддержку"

Глава 12. "Поехали!"

Выше написанные главы о душах и болезнях тела — лишние, и к моему предстоящему путешествию в Ленинград не имеют никакого отношения. Болячки и мысли о них "имели место быть" у меня после выхода на "социальную защиту", а первый вояж в "город на Неве" состоялся в тридцать лет. Таким образом, промежуток между удалением желчного пузыря и деловой поездкой в Ленинград, равен тридцати пяти годам. Тогда был здоров, жизнерадостен и о предстоящей операции, что могла бы у меня случиться в будущем, не думал. До выхода на "социальную защиту я навещал "культурную столицу" не мене двух-трёх раз в год.

Возвращаюсь на то место в повествовании, когда домашнее "правительство" вынесло постановление о моей командировке в Ленинград… Петербург, то есть. До сего времени обожаю самый короткий анекдот о "культурной столице России":

"Петербург ленинградской области".

Когда-то ходил другой короткий анекдот, "антисемитский": "рабочий-еврей". Интересно бы узнать, какому количеству нынешних граждан, что приезжают в Петербург, режет слух и сознание сочетание слов "Петербург ленинградской области"? И тогда я знал, что собираюсь в Петербург, но меня просят его упоминать, как "Ленинград"

Ко времени моей первой поездки в Санкт- Петербург, мог гордиться количеством географических точек, в коих имел удовольствие побывать за прожитые тридцать лет, но такого места, как "Ленинград" на моей "географической карте" не было.

Я волновался и радовался одновременно, и этим "коктейлем" был наполнен до ноздрей, как школьник седьмого класса пивом.

… и вот он, момент, когда с пустыми "сумарями" и с восторженной физиономией вываливаюсь на перрон Московского вокзала из скорого поезда "Ленинград-Адлер"! Свершилось! Все приезжающие всегда выискивают встречающих, если таковые им известны и обещались "придти к поезду" Я, вывалившись из вагона, стал рассматривать навес над перроном и здание Московского вокзала. Мои любования зданием вокзала прервала полная, симпатичная и милая женщина с азиатскими чёрными глазами: она назвала моё имя и попросила смотреть на неё, но не на вокзал! Хорошее начало! Ничего себе! Вот это разведка! Ни разу не видеть человека и абсолютно точно вычислить человека в толпе пассажиров с первого захода! Такое, как всегда думал, дано только "гениям от разведки", но не простой жительнице, пусть и столичного", города. Оно, конечно, когда я был в пути, жена могла дать мой "словесный портрет" по телефону, но, думаю, меня в тот раз "вычислили по моей провинциальной физиономии

Каковы были первые наши слова? Каков был тот "пароль"? Могу придумать диалог, но это будет не то, а мне хочется как можно ближе быть рядом с истиной. Первый вопрос был от неё и стандартный, почти "английский":

— Не правда ли, сэр, что погода сегодня…" — погода стояла отличная, тихая, петербургское солнце светило нежно и ласково…