Две сестры - [41]

Хотя кто знает, зачем она затеяла эту игру, безжалостно напомнил себе Морис. Возможно, этой женщине нет до меня никакого дела, и я стал просто послушной пешкой, тренажером для оттачивания блестящей актерской техники.

– Откуда ты узнал? – наконец произнесла Флер. – Или ты сам догадался? Кажется, я была очень осторожна, и ничем не должна была выдать себя…

Мориса поразила перемена, произошедшая с ней. Ни испуга, ни удивления больше не было – лишь лукавые огоньки плясали в ее черных глазах, да озорная улыбка пряталась в уголках рта.

– Ты так убедительно играла, что я ни за что бы не догадался, – с горечью признал Морис. – В этом ты точно можешь не сомневаться.

Флер задорно рассмеялась и настолько заразителен был ее смех, что Морис ощутил, как его губы невольно растягиваются в улыбке.

– Значит, тебе понравилась моя игра… – задумчиво сказала Флер, отсмеявшись.

– Понравилась! Не самое удачное слово, – усмехнулся Морис, вспомнив всю двусмысленность собственного положения. – Я ни капли не сомневался в существовании двух разных женщин – Флер Конде и Фрэнсис Ритц. Да ты и сама прекрасно об этом знаешь.

– Не забудь еще про Гортензию Преджиде, – перебила его Флер с кокетливой улыбкой.

– Это тоже была ты? – изумленно воскликнул Морис.

Она радостно закивала.

– Последние годы я всегда путешествую в одиночестве, – пояснила она. – И моя верная компаньонка Гортензия всегда проводит за меня самые неприятные телефонные разговоры.

Последнюю фразу Флер произнесла гортанным голосом мисс Преджиде и снова засмеялась. Она была настолько очаровательна, что сердиться на нее было невозможно.

– Господи, Флер, зачем все это было нужно? – тихо произнес Морис.

– Да просто так… – Улыбка сползла с ее лица. – Я подумала, что будет весело, если я попытаюсь так разыграть тебя.

– Весело? Ты думала, будет весело? – воскликнул шокированный Морис.

Господи, он столько пережил за эти дни, а она всего лишь развлекалась!

– Когда-то я играла в пьесе двух сестер, – торопливо начала Флер, – одну смелую, другую стеснительную, и мне захотелось проверить на деле, убедительно ли у меня получалось. Никакого злого умысла, поверь мне. Просто импульс, неожиданная идея…

– Ах, да, я и забыл, что ты у нас живешь, как тебе подсказывает твое капризное сердечко! – насмешливо воскликнул Морис. – И плевать тебе на чувства других людей. Я прав?

– Неправда. – Флер побледнела. – Ты не знаешь, о чем говоришь! Ведь было забавно…

– Тебе, наверное, да. Посмеивалась в кулачок над наивным журналистом и выдумывала новые животрепещущие детали. А я влюбился в тебя как последний дурак только для того, чтобы потом обнаружить, что тебя не существует! Ха-ха-ха…

– Я ни в чем не лгала тебе. Почти…

Флер стояла напротив него, прижимая руки к груди, такая хрупкая, такая несчастная. Сердце Мориса дрогнуло. Неужели он к ней несправедлив?

– Скажи мне откровенно, Флер, что бы было потом? Если бы я не узнал случайно, что Флер Конде – псевдоним Фрэнсис Ритц? И если бы на твоей руке не оказалось шрама…

Флер машинально спрятала левую руку за спину. Морис усмехнулся.

– Что произошло бы тогда? – настаивал он. – Как далеко зашла бы твоя игра? Ты же не могла не видеть, как я к тебе отношусь…

Глаза Флер озорно блеснули.

– К кому именно? – невинно спросила она. – К Флер или Фрэнсис?

Морис сжал кулаки. Удушить ее мало!

– Я уже ничего не знаю, – процедил он и сел на диван, закрыв лицо ладонями.

По-хорошему надо бы просто выйти из этого номера и никогда больше не возвращаться, но Морис не мог заставить себя сделать этот простой шаг.

– Морис, прости меня, пожалуйста.

Эти тихие слова были произнесены где-то очень близко от него. Морис опустил руки. Флер сидела на ковре перед ним и умоляюще смотрела на него.

– Я не думала, что это может так закончиться, – прошептала она. – Со мной такое часто бывает. Я повинуюсь импульсу, начинаю игру, а потом оказывается, что все не так просто… Я виновата перед тобой, и я действительно собиралась во всем тебе признаться.

Морис отвернулся. Он не знал девушку, которая так умоляюще смотрела на него. Он отказывался знать ее, но в то же время в душе его крепло сознание того, что если сейчас он отвергнет ее, то никогда не простит себе этого…

– Ах, Флер, и что же мне теперь делать? – вздохнул Морис и облокотился на спинку дивана.

– Ты… ты не сможешь меня простить? – тихо спросила она. – Совсем не сможешь?

– Да разве в прощении дело… – проговорил он с досадой, оглядывая ее.

Флер по-прежнему сидела прямо перед ним и не сводила с него встревоженного взгляда.

– Как ты не можешь понять, что все гораздо серьезнее? Я думал, что полюбил, и не спрашивай меня, кого. А оказалось, что проблема вовсе не в том, чтобы сделать выбор между двумя сестрами.

Морис с горечью рассмеялся.

– Сейчас получается, что любить некого. Проще всего было бы сказать себе, что это игра воображения и выкинуть из головы последние шесть дней. Но я не могу. Понимаешь? Не могу!

Он снова закрыл лицо руками. Что я несу! – мелькнула мысль. Рассуждаю как герой дешевой мелодрамы и все равно не в состоянии объяснить, что происходит со мной и почему мне кажется, что жизнь закончилась.