Две реки — два рассказа - [2]

Взятие Котласа было решающей ставкой в планах интервентов и белогвардейцев: тем самым им открывался водный путь на Вологду и железнодорожный путь в Сибирь на соединение с белочехами и Колчаком. Но враг был остановлен и не продвинулся дальше среднего течения Северной Двины.

В двадцатые годы значение Котласа в начатом промышленном освоении Севера возросло. Если Архангельск традиционно был «морскими воротами» Севера, то Котлас, можно сказать, стал его «речными воротами». Здесь кончались стальные пути, и дальше попасть в Коми-край, в самые глухие его уголки — на Удору, на Печору — можно было только по Вычегде и ее притокам с волоком через водоразделы. Отсюда отправлялись поисковые экспедиции на Ухту, к ее нефтяным богатствам, на Печору и ее притоки, к новым каменноугольным месторождениям. Интересное описание тогдашних путей содержится в книге открывателя воркутинских углей геолога Г. А. Чернова «Полвека в Печорском крае» (М., «Мысль», 1974).

Котлас, расположенный на стыке железнодорожных и речных путей, транзитный пункт, вынес на своих «плечах» немало и в тридцатые, и в сороковые годы. Через него прошли тысячи людей, и всем надо было ехать, ехать… Перед Великой Отечественной войной было начато строительство Печорской железной дороги и в первый год войны окончено. Значение Котласа еще более возросло: помимо перевалочного пункта, стыка трех речных путей — Сухоны, Северной Двины, Вычегды — он стал и железнодорожным узлом.

Вот в этот город мы с другом и прибыли тогда — двадцать пять лет тому назад. Двадцать пять лет — много это или мало? Вроде бы пролетели они быстро, и все живо в памяти, и помнится тот прекрасный день, которым встретил нас совсем не суровый летний Север, и наши надежды, и нетерпеливое ожидание отправления в путь…

Двадцать пять лет назад… Пять лет только, как окончилась война, и у всех она жила в памяти, не все раны еще зарубцевались. Многое надо было восстанавливать и строить заново. Север трудился с предельным напряжением, добывая стране лес, уголь, нефть.

За повседневными деловыми заботами северным городам не хватало времени присматриваться к своему внешнему облику. Котлас, который мы увидели, был таким же, как и в тридцатые годы. Это был обычный, ничем не примечательный деревянный городок с бревенчатыми домами, дощатыми мостовыми и тротуарами. Деревянными были железнодорожный вокзал и стоящий неподалеку речной. Тогда ходили еще пароходы, и отправлялись они вниз по Двине около полуночи. Пассажиры собирались с вечера, тут были жители двинских деревень, рабочие леспромхозов, цыгане… Бородатый шкипер навеселе рассказывал всякие речные истории…

Я сказал, что не был на Двине двадцать пять лет — это верно, но в Котласе мне удалось ненадолго побывать лет через десять после нашей поездки. Мало что переменилось с той поры, как увидел я его впервые, — железнодорожный и речной вокзалы были на прежнем месте, те же самые, деревянные. Правда, заметная оживленность ощущалась в городе и на реке, часто слышалось слово «Котласбумстрой»…

И вот теперь попал я в новый город. Ищу приметы старого и не нахожу. Прежним осталось только местоположение, а город стал другим. По-прежнему железнодорожный и речной вокзалы стоят невдалеке друг от друга, стоит только площадь перейти, но здания новые, из стекла и бетона. Городской берег стал иным, просторнее, наряднее. Когда-то густо лепились тут домики, пакгаузы, склады, огороженные заборами. Теперь встал здесь новый речной вокзал — горизонтально вытянутое стеклянное здание с башенкой диспетчерского управления. Перед вокзалом — прогулочная площадка, широкие лестницы спускаются к причалам. Пассажиры недолго задерживаются в ожидании: современные теплоходы, суда на подводных крыльях уходят по нескольку рейсов в день на короткие и дальние расстояния, а тот, кто особенно торопится, вылетает на самолете из Котласского аэропорта, откуда можно попасть и в отдаленный лесной район, и в областной город, и в столицу.

Что не изменилось — это высокий двинский откос, прекрасный вид на реку, уходящую за поворот к слиянию с Вычегдой, на заречные дали. Река как будто осталась той же, неширокой в меженную пору, в золотистом окаймлении песков. Но иной ее деловой облик, ни днем, ни ночью, когда расцветится река огоньками, не пустеет ее плёс. А то место, где мы когда-то провели целый день в ожидании на бревнах, теперь не найти — там городской пляж.

За речным вокзалом вверх по реке к железнодорожному мосту простираются грузовые причалы Котласского порта. Когда-то были здесь деревянные свайные причалы, почерневшие пакгаузы, теперь выровняла берег высокая бетонная стена с запасом высоты на половодье, и отпала прежняя нужда в многочисленных складских помещениях — большинство грузов перевозится в контейнерах. Работают три портальных красно-желтых крана красивой конструкции. Маневровый тепловоз доставляет на берег товарные вагоны и платформы, внизу у причальной стенки стоят баржи с открытыми трюмами. Но это только часть работ Котласского порта. Есть еще угольный причал, где прибывшие из Воркуты, Инты платформы с углем перегружаются на суда. Есть лесной порт в Лименде, куда прибывают плоты с Вычегды. А вообще, как рассказывают портовики, зона влияния Котласского речного порта распространяется по Малой Двине до Устюга, по Большой Двине до Тимошино, по Вычегде до Яренска, то есть порт ведет погрузочно-разгрузочные работы и на этих участках рек.