Две правды - [55]

— Эти аристократические замашки уже никого не волнуют! — возразила я ему.

— Люциуса Малфоя это волнует, — уточнил он. — И вообще, жена! Это обязательно сейчас обсуждать? — спросил он и посмотрел на меня.

— Мне нужно переключиться на что-нибудь! А то твое естество очень близко ко мне! — И игриво провела ногой по его органу.

— Невыносимая! — зарычал он и навис надо мной.

========== Глава XVII. Быть в положении — это непросто ==========

Комментарий к Глава XVII. Быть в положении — это непросто

Не могу придумать название главы! Подскажите!

У всех работа в школе шла спокойно, за исключением меня, как всегда. Более трех месяцев каждое мое утро начиналось с обнимания унитаза. Токсикоз был просто ужасный. Хватало лишь учуять запах еды — и меня несло в ванную комнату. Утром даже запах Северуса наводил на меня рвотный рефлекс. Он очень переживал по этому поводу, но его успокоила мадам Поппи, сказав ему, что это скоро пройдет, у всех такое бывает. И он немного успокоился, пока на следующее утро опять не обнаружил меня над унитазом.

— Уйди, ну уйди, прошу тебя, — просила я его, не поднимая голову.

— Дожил, мою жену тошнит от меня, — прорычал он.

— Ты тут совсем не при чем, это все от моего положения, — ответила я ему.

— Я точно напишу письмо Министру, пусть ищет тебе замену! — возразил он и вышел.

— Ты не посмеешь,— возразила я.— Я все равно буду преподавать.

Конечно Северус был против этого,да и Помфри оговаривала меня от преподавания, но я была настроена решительно.

Пришлось все уроки перекинуть на вторую половину дня. Если я все же не могла появиться на уроке магловедения, меня заменяла Гермиона, ей даже нравилось преподавать этот предмет. Да и на руны ходили только одаренные ученики. Историю магии взял на себя Северус, так как он больше не занимался должность зельевара школы, на это место Министерство прислало немца Станислауса Ланга.

Частенько я просто не могла встать, так и лежала на кровати. За эти месяцы я сбросила вес и ближе к пятому месяцу беременности я напоминала сушенную плоскую рыбу Плимп.

Часто стали возникать резкие эмоциональные перепады, поэтому настроение менялось едва ли не каждый час.

Мое внутреннее состояние изменялось: то я была умиротворенной, то раздражалась и начинала истерики. Надо сказать спасибо Северусу, он все стойко переносил. Он молчал, обнимал меня и тихо шептал, как он любит меня и нашего малыша. Гладил меня по спине, иногда сажал себе на колени, прикладывал ладонь к моему животу и поглаживал. Я успокаивалась от его нежности и заботы.

Как-то вечером я сидела на кровати, обложив себя подушками, и читала книгу, Северус сидел возле камина и попивал огневиски.

— Ай! — воскликнула я.

— Анри, что случилось? — сразу же подлетел ко мне Северус.

Часто его переживания и забота меня пугала.

— Дай мне руку, Северус, — попросила я, взяла его руку и положила на свой живот.

Сначала было все спокойно, но потом почувствовался толчок. Северус посмотрел на меня, потом на мой живот. Толчок опять ощутился, и Северус начал гладить ладонью по животу.

— Тебе не больно? — заботливо спросил он, смотря на меня.

— Пока нет. Даже приятно чувствовать, что в тебе что-то начинает зарождаться, — улыбнулась я.

Северус наклонился к моему животу и прошептал.

— Ты там береги себя и нашу маму, — сказал он и поцеловал мой живот.

От этих слов на меня накатили слезы. Ком в горле от этой нежности и заботы.

Северус отстранился и посмотрел на меня: из моих глаз текли слезы.

— Ну ты что, Анри, любимая моя, — тихо сказал он и обнял меня.

*

Эти ужасные месяцы токсикоза прошли, и я уже спокойно могла проводить свои уроки.

Мое положения стало уже заметно проявляться, живот стал расти, грудь слегка увеличилась. Я начинала быстро переутомляться, тем самым проводила больше времени лежа то на кресле, то на диване. Чаще всего располагалась на нашей большой кровати и проверяла домашние работы. Вечером приходил Северус и собирал разбросанные по кровати пергаменты, после ложился на кровать рядом со мной и прижимал меня к себе уже спящую.

Я, конечно, делала вид, что сплю, но чувствовала, как он прикасается к моему животу ладонью и поглаживает его. Его забота была во всем. Он помогал спускаться с лестницы и подниматься, дежурил за меня, иногда проводил сложные практики с Гермионой по магловедению. При всем том, что он был директором школы.

Как бы я ни пыталась его переубедить, он запретил мне летать на Буцефале.

— Женщина, ты решила угробить себя и моего ребенка! — рычал он.

— Северус, это и мой ребенок! — возмущалась я.

— По-моему, ты до сих пор этого не поняла, если решила, что можно летать на своем пегасе! — злился он.

— Ты просто ревнуешь! — заявила я и хлопнула дверью.

Я подсунула Северусу одну магловскую книгу с именами детей специально. И затеяла это разговор перед рождеством.

— Северус, ты прочитал ту книгу, что я тебе дала? — спросила я, лежа в очередной раз на диване и читая утреннюю газету.

— Ужасная книга! — фыркнул он.

— Но там можно выбрать очень неплохие имена для нашего малыша, — ответила я ему.

— Я уже выбрал имя для своего сына! — заявил он.

Я удивилась и привстала.

— Ты все же проверил? Да? — возмутилась я.