Две правды - [45]

Я была озадачена и вечером пришла к нему, чтобы узнать причину резкого изменения в его поведении.

— Я что-то сделала не так, Драко? — спросила я у него.

— Нет, профессор Персиваль! Все в порядке, мне нужно готовиться к завтрашним урокам, — ответил он, уставившись на лекции.

— Ты стал игнорировать меня. Что происходит? — возмутилась я. — И смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — злилась я.

— Мне некогда, у меня уроки и поединки на носу, — ответил он и поднял голову.

— Я думала, что мы решили, что я тебе помогу! — возразила я.

— Я со всем справлюсь сам, профессор Персиваль, — ответил он и посмотрел мне в глаза.

— Мы с тобой договорились, что ты будешь называть меня по имени! К чему такая любезность? — спросила я.

Драко не ответил, и наши глаза встретились. Я пристально посмотрела в его омут глаз и прочла его.

Картинка вышла сразу: вот он со мной за завтраком, потом обед, я смеюсь над его шуткой, потом картинка резко меняется, появляется Северус в своем кабинете, он одним махом руки впечатал Драко в стену и навис над ним.

— Не смей к ней даже прикасаться, Драко! — прохрипел Северус.

— Но, крестный, я… — Драко что-то мямлил и оправдывался.

— Если я еще раз увижу тебя рядом, я не посмотрю на то, что ты мой крестник! Пошел вон! — рычал Северус.

Я вынырнула из сознания Драко. Мое сердце бешено колотилось от увиденного, сердце сжалось, и одновременно вспыхнул гнев.

— Да как он посмел! — заорала я и направилась к выходу.

Драко встал и хотел меня остановить, но я просто хлопнула дверью и направилась к директору.

*

Я влетела в кабинет директора, меня всю распирало он злости. Северус сидел за столом и перебирал бумаги.

— Да как ты посмел! Ты… — я направила палец на него. — Кто дал тебе право совать свой длинный нос в мою жизнь? — кричала я на него.

Северус, не понимая, что происходит, приподнял бровь и посмотрел на меня.

— Я не понимаю вас, мисс Персиваль, — ответил он.

А меня все сильнее раздражал его спокойный вид.

— Как ты посмел ему угрожать? Кто ты такой, чтоб указывать. Ты… — я орала на весь кабинет.

— Я еще раз повторюсь, что я не понимаю, в чем вы меня обвиняете, мисс Персиваль? — спросил он спокойно и встал из-за стола.

— Все ты прекрасно понимаешь! — крикнула я.

— Прекрати орать! — обратился он ко мне.

— А ты прекрати лезть в мою жизнь, Северус! — взорвалась я.

Сердце бешено стучало, я громко дышала и смотрела пристально на него. Наши глаза встретились. Я увидела в его черных глазах боль и страх. Мы молчали.

Я понимала, что на грани, все чувства сплелись: и боль, и злость, и страсть. Он подлетел ко мне и схватил за талию. Я упиралась и била его по груди.

— Ненавижу! Ты слышишь? Я ненавижу тебя! — билась я в истерике. — Ненавижу! Ненавижу!

Северус сильнее прижал меня к своей груди, я прижалась к нему и уже не кричала, а просто шептала и плакала. Слезы текли не от боли, а от счастья, что он обнимает меня.

— Прошу тебя, только не плачь, Анри, — прохрипел он.

— Ненавижу! Как ты мог? — всхлипывала я.

— Прости меня, я виноват перед тобой, — признался он. — Прошу посмотри на меня? — попросил он.

Я замотала головой, не поднимая лица с его груди. Мои руки обняли его за спину.

Северус провел рукой по моим волосам и пальцем коснулся щеки, осторожно приподнял мой подбородок и посмотрел на меня.

— Прости меня, прости! Я больше так не могу, — шептал он мне в губы.

Я открыла глаза. Он смотрел на меня, и в его глазах я увидела такую страсть и ужасную боль, что наворачивались слезы.

— Я не могу, Северус, не могу, — отвечала я ему, и из уголков моих глаз текли слезы.

— Анри, девочка моя! Мне нет оправдания, но я… — И он остановился, потом встал на колени и обнял мои ноги. — Я виноват перед тобой. Я не должен был так поступать, ведь я не думал, не думал, что тебе пришлось пережить подобное. — Его голос стал хриплым и глухим. — Я все разрушил сам и потом так легко отпустил тебя, — он обнял мои ноги сильнее и слегка целовал их.

— Счастье мое, я сам себя ненавижу, но дай мне шанс все исправить! — шептал он.

Я плакала от счастья и боли. Я прижала свои руки к его голове. Он взял своей рукой мою ладонь и начал целовать, я почувствовала на его лице слезы. Он плакал.

— Любимая! Родная! Ты только моя! Я не отпущу тебя никогда, — простонал он. — Моя! Навеки моя.

Я попросила его встать, и он послушно встал. Мы смотрели друг на друга и молчали. Моя ладонь прошла по его щеке и вытерла слезы. Он прижал меня сильнее и прикоснулся губами к щеке, целуя мои слезы, прикоснулся губами к краю моей губы и нежно поцеловал, я ответила на его поцелуй. Он усилил натиск и стал страстно впиваться в мои губы. Во мне проснулась такая бешеная страсть. Мы целовались в унисон. Забыли про все на свете, про боль, которую принесли друг другу. Осталось только желание, то желание, которое заставляло тебя сгорать, которое жгло и будоражило.

Он приподнял меня, схватил за бедра руками. Я обхватила ногами его спину. Он поднес меня к своему столу, одним махом смел бумаги и опустил меня на него. Он целовал каждый дюйм моего лица, глаза, губы и я отвечала ему.

Я хотела отдаться ему, хотела его, я так долго не чувствовала тех ощущений которые дарил мне Северус.