— Нам без крови нелзя, — прошипел узкомордый Строк, подтверждая самые жуткие предположения. — Нам без неё жизн не в радост. Згук, как брата прошу, уступи право первого укуса. Сил болше нет терпет! Игруаз шикансу, маххон зуарга!
Згук надвинулся, протянул руку (лапу) со вновь выдвинутыми когтями, намереваясь ухватить безрассудного отрока за шиворот. Степан щёлкнул рукоятью, эклитана с хищной готовностью нацелилась в вампирскую грудь. Моментально окатило холодом, показалось, что вот сейчас всё и начнётся, всё завертится, и уже не отступить, и гузгай взбугрился под кожей стальными мускулами — не пора ли?..
Вампир отпрянул, в его глазах полыхнул огонь. Остальные похватались за свои кинжалы.
— Не пущу, — внятно повторил Стёпка. — По-хорошему уезжайте.
Чудесный меч кровососов не испугал. Но и набрасываться на вкусного отрока они не спешили. Наоборот, отступили, встали полукругом и уставились на Степана, все как один угрожающе шевеля своими жуткими когтями.
Стёпка напружинился, решил, что они сейчас дружно прыгнут, но вампиры надеялись на другое. Воздух вокруг него ощутимо сгустился и сделался настолько вязким, что с трудом проталкивался в пересохшее горло. Руки и ноги словно свинцом налились, невидимая тяжесть легла на плечи и принялась давить всё сильнее, словно вознамерившись поставить упрямого отрока на колени. Стёпка неловко перехватил рукоять меча и едва не выронил его: почти невесомая до того эклитана обрела тяжесть хорошего лома. Захотелось уронить её под ноги, чтобы не мешала, сесть самому, а лучше лечь, прямо в пыль, расслабиться и плюнуть на все дела и заботы, на вампиров этих плюнуть, на кой они ему сдались, пусть едут себе, куда хотят, пусть кровь сосут, подумаешь, ну, погубят десяток другой никому не нужных людишек, тебе-то что за дело, всех не спасёшь… Стёпка с трудом проморгался, едва ворочая набрякшими веками. Что за дурь в голову лезет! Что за напасть навалилась?
Взгляды вампиров вонзались ему в голову раскалёнными спицами. Да они его зачаровывают! Заколдовать хотят, чтобы не сопротивлялся! Чтобы сам шею под укусы подставил! Вон что задумали!
Стряхнуть наваждение было трудно. Одурманивающая тяжесть упорно гнула к земле. Стёпка чувствовал себя так, словно целый день таскал на себе огромные камни. Руки и ноги сделались настолько чужими, что, казалось, захоти он сейчас утереть со лба пот — сил на это не хватит. Вот, значит, как вампиры охотятся на своих жертв. С безвольным человеком совладать легко. Можно хоть всю кровь из него высосать, он даже и сопротивляться не станет. Степану и самому уже не хотелось сопротивляться. Он смотрел сквозь дремотную усталость на застывшие в предвкушении лица вампиров и не находил в них ничего неприятного. Не хуже гоблинов и вурдалаков. А у того, что в седле остался, лицо вообще на человеческое похоже, почти симпатичное даже, даром, что белое. В общем, вампиры как вампиры… Да и какое ему до них дело! Он с трудом подавил зевок. Убрать, что ли, меч? Ни к чему эта надоедливая железная палка, руку уже всю оттянула…
Возможно, у вампиров и получилось бы одолеть Степана, но всё испортил сам Згук. Решив, что слишком долго сопротивляющийся обессиливающим взглядам отрок использует какой-нибудь мощный амулет (а такое случалось и прежде, и не столь уж редко), он нанёс жертве последний удар. Совсем небольшое заклинание, этакий завершающий штрих, лёгкий толчок, после которого вставать уже не захочется. Ничего особенного, ничего сверхсложного, чистая магия…
Чистая магия на демона не действовала.
Простенькое заклинание отразилось от Степана, как мячик от стены, и с треском влепилось в лоб самому вампиру, озарив на миг его бледное лицо мёртвящей синевой. Згук лязгнул челюстью и отшатнулся. Его жуткая морда на миг приняла довольно глупое выражение, глаза потухли… И наваждение кончилось. Стёпка разом вернулся в реальный мир, усталости как не бывало, тяжесть растворилась в кончиках пальцев, в голове снова стало ясно и звонко. Он щёлкнул рукоятью, убрал эклитану, снова выдвинул, с удовольствием ощущая, как удобно витой эфес охватывает кисть руки и запястье. Опомнившийся гузгай (неужели и на него вампирское наваждение подействовало?) тут же взял управление на себя, и эклитана с шелестом описала перед хмурой Згуковой физиономией опасную восьмёрку.
Вампирский предводитель моментально сообразил, что распавшуюся связь уже не восстановить. Безотказные доселе взгляды на демона не подействовали, да и обидно было за чувствительный щелчок по лбу. С обидой пришло и понимание.
— Демон! — торжествующе прошипел Згук. — Усварх! Тот самый!
Вампиры были единой командой. Слаженной, понимающей друг друга порой даже и без слов. Им не нужно было дожидаться приказа. Они действовали почти синхронно. Все шестеро выхватили кинжалы и метнули их в Степана обеими руками. Секунды полторы у них на это ушло, не больше. Чары не сработали, значит, сработает сталь.
Эклитана размазалась в воздухе мерцающим веером, дробно зазвенела, отводя смерть. Двенадцать кинжалов разлетелись по сторонам, ни один не попал в цель. Так не бывает, но расскажите это кому-нибудь другому. Красиво получилось до изумления. У Степана в душе даже что-то этакое гордое шевельнулось, вон как мы умеем, трепещите, кровососы унылые, куда вам против демона с гузгаем!
