Две недели до любви - [21]

Не подумав, я позволяю себе улыбнуться. Но не вежливой улыбкой для фотоснимка. Не так, как улыбаешься из чувства долга. Я одаряю Клинта честной, настоящей улыбкой полного счастья. Такой же, как та, которая в первый год старшей школы завоевала сердце Гейба Росса.

Перед тем как щелкнуть затвором камеры, Клинт улыбается мне в ответ.

Клинт Численное преимущество

Когда она открывает мне дверь, на ней джинсы и голубая майка. Отлично, Клинт. Еще одна гениальная идея, говорю я себе.

На самом деле я просто не подумал, когда пригласил ее отпраздновать в «Заводи». Я просто общался… Ну, как тогда, когда сказал Кензи, что приглашаю ее порыбачить. Однако миссис Кейс повела себя так, словно я прислал Челси приглашение на гербовой бумаге. «Какая прекрасная мысль! – воскликнула она. – Конечно же, Челси с радостью пойдет!»

И вот мы стоим лицом к лицу в дверях, и я не могу перестать думать о том, как она выглядит в этой маечке.

Господи, Морган, да что с тобой не так? Ведешь себя, как та влюбленная двенадцатилетняя девчонка.

Пойти ужинать вместе было ужасной, ужасной идеей.

– Эй, – говорю я ей, – если не хочешь, можешь не идти, правда…

– Конечно, она хочет. – Это выглядывает из-за двери мама. Потом она оборачивается к Челси: – То, что доктор прописал. – Она запускает пальцы в золотистые волосы дочери. – Провести вечер без семьи. Так?

Она кидает взгляд в сторону, в гостиную, где сидит мистер Кейс и взглядом прожигает дыру у Челси в затылке.

– А что это за место такое, «Заводь»? – спрашивает Брэндон, появляясь за спиной матери. Они так похожи, Брэндон и мама. Оба худощавые, в огромных очках, темные волосы торчат во все стороны.

А Челси пошла в отца: светлые волосы, загорелая, подтянутая.

У меня возникает смутное ощущение, будто что-то здесь не так; они смотрят друг на друга хмуро, между ними чувствуется какое-то напряжение. Знаете, как если попытаться столкнуть вместе два магнита.

– Это местечко моих родителей, – объясняю я Брэндону. – В Бодетте. Еда на гриле, живая музыка. Ну, ты понял.

– Живая музыка? – Голос Брэндона чуть ли не срывается на фальцет.

– Ну, а то. Грег с Тоддом – ну, рыболовы… Мы выросли вместе. Они играют в «Заводи», но они…

– Что-что ты говоришь? Погоди… У них группа? Они выступают?

– Ну, не то чтобы профессионально, – поправляю я его. – Так, чтобы время занять.

Брэндон складывает ладони вместе:

– А басист у них есть?

Я качаю головой:

– Н-нет…

– Акакнасчетвокала? – От восторга он проглатывает паузы между словами.

Я задумчиво чешу голову, вспоминая сотню жарких летних вечеров в «Заводи». Ресторан набит битком; на самодельной сцене стоит Рози и поет под музыку Грега и Тодда.

– Нет, вокала нет.

– Можно я буду с ними играть? Петь я тоже умею…

– Ну, я-то не против, но я и не музыкант, – быстро говорю я.

Челси хмурится:

– Я думала, ты сказал, вы в детстве играли вместе.

Я вздрагиваю:

– Играли – это не в смысле музыки.

Сам того не желая, я косвенно упомянул хоккей. Да не только хоккей. Рози тоже.

– А в каком тогда смысле? – спрашивает Челси снова. – Если не в смысле музыки…

– Ну, в основном они делают инструменталки, – отвечаю я Брэндону, игнорируя вопрос Челси.

Не хочется начинать про хоккей и объяснять, почему я больше не играю. И про то, что после Рози микрофон остался без дела. И почему Грег с Тоддом ни разу не попытались заменить вокалиста.

– Иногда во время ужина, когда не хватает мест, гости могут спеть пару песен, дожидаясь свободного столика, – выговариваю я наконец.

– Брэнд, тебе правда хочется быть запасным вариантом для караоке-вечеров? – спрашивает Челси.

Брэндон показывает язык.

– Я умею петь, – напоминает он сестре. – Они разрешат мне петь. Уверен, им до смерти нужен солист. Слушай, Клинт, а какая у тебя машина? Усилитель мой влезет?

– Ну, это… грузовик… я…

Брэндон уже тащит меня в комнату, выкрикивая инструкции.

Мы загружаем усилитель. Когда садимся в машину, я пытаюсь объяснить Брэндону, что ему лучше сесть посередине.

– Тебе же не делали операцию на бедре.

Я пробую его уговорить… трижды.

– Это не самое удобное место, – говорю я Челси. – Так что пусть лучше Брэндон корячится рядом с коробкой передач. Тебе лучше сесть на сиденье поудобнее.

Она лишь пожимает плечами. Ее взгляд пробегает по пятнам ржавчины на капоте моего GMC, потом охватывает выгоревшие на солнце сиденья с рваной обивкой и торчащими пружинами. Что-то я не думаю, что здесь вообще есть удобные места, словно хочет она сказать.

Если честно, она права.

– Я сяду посередине, – говорит Челси. – Пусть Брэндон держит свой бас.

– Мы могли бы положить инструмент в багажник, – предлагаю я.

Брэндон испуганно пищит. Челси вздрагивает и прикладывает ладонь к уху.

Я сдаюсь. Она садится между нами. Когда я забираюсь на место водителя, меня оглушает забытое ощущение: прошла уже целая вечность с того времени, как женщина сидела рядом со мной в салоне моего грузовика. Когда длинные волосы развевались рядом со мной по ветру. Когда сладкий аромат шампуня и мыла поднимался, танцуя, от длинных мягких рук и ласкал мне ноздри.

Я переключаю передачу и случайно задеваю рукой колен о Челси. Я не нарочно, я не хотел, тут же начинает повторять мой мозг. Однако другие части тела считают иначе.