Две мамы, три отца - [12]

— Скажите ей, чтобы она отвалила.

— Как можно! — ужаснулась Эмбер. — Она моя свекровь.

— Я не очень хорошо знаю все эти тонкости, но мне кажется, что отношения изменяются, как только муж умирает.

— И все-таки она будет второй бабушкой моего ребенка. Мне нужно сохранить хорошие отношения.

— Я не говорю, чтобы вы сразу отшили ее. Просто установите определенные границы. Иначе все это продлится очень долго.

Вряд ли Вирджиния согласится с какими-либо границами. Для нее она по-прежнему школьница, которая встречалась с ее сыном.

— Что бы вы посоветовали? — спросила она.

— Скажите, чтобы она не приходила так часто и не появлялась без предупреждения. Это не слишком много, — сказал Эдам, берясь за бутылку с водой.

Эмбер протянула ему свой стакан, и, когда их пальцы соприкоснулись, по ней пробежала дрожь. Она подняла на Эдама глаза и, сглотнув набежавшую слюну, попыталась вспомнить, о чем они говорили.

— Скажу, но она не захочет слушать меня.

— Проявите настойчивость. Скажите, что она должна уважать ваши желания.

— Вы думаете, что я слабачка? — Эмбер подозревала, что он прав, но ей стало обидно.

— Вовсе нет. Я почти не знаю вас. Но мне кажется, что вы воспитанная. Возможно, слишком.

Почему в устах Эдама слово «воспитанная» прозвучало почти как оскорбление? Эмбер ощетинилась.

— Я не «слишком» воспитанная. Нет ничего плохого в добром отношении к людям, которые страдают.

— Но не в том, чтобы жертвовать ради кого-то своими правами. Если не хотите, чтобы она приходила, так и скажите ей.

— Прекрасная мысль! — Эмбер вскочила.

— Куда вы?

— Пойду домой. Скажу Вирджинии, чтобы она не приходила. И вы, кстати, тоже больше не беспокойте меня!

Она повернулась, чтобы уйти, но Эдам схватил ее за руку, глядя на нее с высоты своего роста.

— Не прикасайтесь ко мне!

Он медленно разжал пальцы, не сводя с нее глаз.

— Я не имел в виду, что это надо сделать сейчас. Пицца вот-вот появится.

— Ну и ешьте ее сами! Я не голодная.

— Обманщица.

— Вы меня не знаете, — вспыхнула Эмбер. — Оставьте меня в покое.

Эдам поднял руки, сдаваясь.

— Я просто дал вам совет. Сами просили.

— Ничего я не просила. — Эмбер пошла к выходу.

Когда она взялась за ручку, Эдам уперся рукой в дверь.

— Выпустите меня, — тихо сказала она.

— Не уходите.

Она подняла голову. Эдам посмотрел ей в глаза. Затем внезапно наклонился и поцеловал ее.

Эмбер потрясенно замерла. Его теплые губы призывно двигались. У нее закружилась голова, и она медленно отдалась поцелую, упиваясь ощущениями, расплывающимися по ней, словно расплавленное масло.

Когда поцелуй закончился, сердце глухо билось у нее в груди. Эдам не отстранился, и она чувствовала на щеке его дыхание. Эмбер медленно открыла глаза.

— Вам нельзя целовать меня, — сказала она, пытаясь придать голосу твердость. — Я вдова.

— Значит, вы снова свободны.

— Нет. Я все еще скорблю по Джимми.

— Это не имеет значения. Вы свободны.

Нахмурившись, она сделала шаг назад. Ей нужно взять себя в руки, а не мечтать о втором поцелуе.

— Я не свободна, но, даже если бы была, вы не тот мужчина, с которым я бы хотела встречаться.

— Чем же я плох? — удивился Эдам.

— Во-первых, у вас опасная работа. Если когда-нибудь я надумаю сблизиться с кем-то, это будет человек, который не рискует жизнью каждый день.

— Через день, — спокойно уточнил он, смеясь глазами.

— И мне не нравятся самоуверенные мужчины.

Он поднял брови.

— И меня не интересует мужчина, который не хочет брать на себя никаких обязательств.

Его лицо омрачилось. Он отошел от двери.

— Тогда уходите.

Перемена в нем потрясла Эмбер. Из обаятельного и дружелюбного мужчины, беззлобно подшучивавшего над ней, он мгновенно превратился в другого человека — холодного и неприступного.

Она выскользнула из его квартиры, чувствуя, что легко отделалась.

У своей двери она остановилась. Ее сумка осталась у Эдама. Она ни за что не станет подниматься к нему!

Но как попасть в квартиру? Нет проблем. Вскоре после того, как она въехала, ей пришло в голову дать один ключ соседям — на всякий случай. Они оказались дома, и через несколько минут, Эмбер вошла в свою квартиру.

Автоответчик яростно мигал, и она неохотно включила его, чтобы прослушать сообщения.

Два раза звонила Вирджиния. Потом Бете. Затем снова Вирджиния, становясь все более настойчивой. Мать тоже оставила ей сообщение: «Эмбер? Вирджиния замучила нас звонками. Когда вернешься домой, позвони ей, хорошо? Она сводит нас с ума».

— Попытайся поставить себя на мое место, мама, — пробормотала Эмбер, стирая сообщение. Снова сообщение от Бете, а потом от Вирджинии — на этот раз почти истерическое.

Вздохнув, Эмбер набрала номер. Возможно, Вирджиния пользуется ее мягкостью, но она понимает горе матери, хотя сама скорбит не так глубоко. Пожалуй, чувство вины у нее сильнее. Ну не глупо ли это?

— Где ты была? — осведомилась Вирджиния, узнав голос Эмбер. — Мы страшно волнуемся. Я звонила, приходила… Я просто схожу с ума, Эмбер! Твоя мать сказала, что не знает, где ты.

— Вирджиния, я взрослая женщина и не обязана отчитываться перед матерью или вами. Поймите, у меня своя жизнь. Что я делаю и с кем — это мое дело, а не ваше или мамы, — удивляясь себе, сказала Эмбер.