Две королевы - [49]

В августе лорды обратились к Англии за военной помощью в борьбе против регента. Сесил взвешивал все за и против в нескольких пространных записках, адресованных коллегам в английском Тайном совете. Сам он твердо стоял на стороне лордов, но прежде чем предпринимать какие-либо шаги, следовало убедить Елизавету и советников, что вооруженная интервенция ради свержения незаконного правительства и союз с мятежниками оправданны.

Именно здесь зародились семена идеологического раскола между Елизаветой и Сесилом в отношении Шотландии, которые будут вызревать следующие тридцать лет. Они без труда находили общий язык почти по всем остальным вопросам, но в том, что касалось Шотландии и королевы Марии, Елизавета и ее главный советник постоянно расходились во мнениях. Сесил всегда ставил интересы протестантства выше династических соображений, тогда как Елизавета придерживалась противоположной точки зрения. Будучи протестанткой, она все же разделяла религию и политику, причем ставила идеал монархии и престолонаследия выше религии. В том, что касалось Марии и ее матери, королева Англии считала абсолютно неприемлемым, что при решении вопроса о правительстве в Шотландии законные династические права могут быть принесены в жертву религиозным условиям.

В сентябре Шательро и его сын, молодой граф Арран, присоединились к сильнейшей стороне. Подобно многим аристократам, они перешли в протестантство по чисто эгоистическим соображениям. В октябре уже подавляющее большинство шотландских лордов поддерживали Джеймса Стюарта и Аргайла. Только Джеймс Хепберн, граф Босуэлл, лорд Бортвик и лорд Сеттон оставались верны регенту. Босуэлл, в 1556 г. унаследовавший от отца графский титул, был самым изобретательным в партизанской войне против лорда Джеймса, и поэтому неудивительно, что Мария будет с благодарностью вспоминать о нем, когда вернется в Шотландию.

В период с 19 по 23 октября мятежные лорды совершили немыслимое. Они явились в Эдинбург, лишили Марию де Гиз регентства и заменили ее советом из двадцати четырех аристократов, выбранных общим голосованием. Время было выбрано наилучшим образом, потому что Мария де Гиз тяжело заболела. Она страдала от водянки, вызванной, вероятно, болезнью сердца. Ее ноги и тело отекли, и французский доктор посоветовал как можно больше отдыхать, избегать всякого стресса и переехать в более теплый климат. Более непрактичные рекомендации трудно было придумать, и Мария де Гиз проигнорировала этот добрый совет. С характерным для нее мужеством она собрала три тысячи французских солдат и укрылась в порте Лит, серьезно укрепленном, сделав его практически неприступным.

Она также обратилась к семье, и Гизы предложили военную помощь, отряд под командованием Рене, маркиза д’Эльбёфа, младшего из братьев и сестер Гизов. Французы должны были отправиться из Нормандии, что подтверждало опасения испанцев. До прибытия подкрепления Мария де Гиз использовала имевшиеся в ее распоряжении силы. Когда в ноябре лорды отказались от перемирия, французский гарнизон предпринял вылазку из Лита и напал на них. Шотландцы попытались дать отпор, но были рассеяны, что позволило регенту триумфально вернуться в Эдинбург.

Но передышка оказалась короткой. Сесил был настроен на военную интервенцию — он понимал, что у мятежных лордов нет артиллерии, и сами они не в состоянии разбить французов. Он лелеял две цели: навсегда освободить Шотландию от угрозы со стороны Гизов и создать на Британских островах единое протестантское государство, что на практике означало аннексию страны. Сесил целый месяц готовил почву, и в конечном счете 27 декабря убедил большинство членов английского Тайного совета, что мятеж предоставляет уникальную возможность обеспечить безопасность Елизаветы и всей страны, сделав Шотландию зависимой от Англии.

Это был поворотный момент. После заседания Тайного совета английская королева направила флот в Ферт-оф-Форт, а также две тысячи солдат в Берик. Флот прибыл в конце января и блокировал Лит. Английским морякам было приказано ждать французов во главе с д’Эльбёфом, но те так и не появились. Несколько французских судов отплыли из Дьепа, но были рассеяны сильным штормом. Часть вернулась в порт, а остатки флотилии были выброшены на побережье Нидерландов. До Шотландии добралась жалкая горстка.

Елизавета подавила свою неприязнь к мятежникам и заключила с ними союз. Переговоры, на которых шотландскую делегацию возглавлял лорд Джеймс, привели к тому, что 27 февраля в Берике был подписан договор. Англия обязалась защищать «старинные права и вольности» королевства Шотландия и охранять «законную свободу» короны от завоевания; договор просуществовал на год дольше, чем Мария была королевой Франции. В этой формулировке содержалось глубокое противоречие, поскольку «вольности» и «свобода» в данном случае означали свержение Гизов англичанами: оккупация одной иностранной державы сменялась оккупацией другой.

Беспомощная и все более несчастная Мария была полностью исключена из принятия решений. Как и ее мать, которую Берикский договор привел в ужас, она умоляла д’Эльбёфа вернуться, но ее просьбы остались без ответа. Братья посылали ей туманные обещания, но не конкретную помощь. Причины отчасти были обусловлены трудностями отправки подкрепления на такое большое расстояние, но в основном все же имели политическую подоплеку. Баланс власти во Франции снова смещался, на этот раз не в пользу Гизов. Их дворцовая революция оказалась слишком радикальной. Смерть Генриха II создала вакуум власти, позволив гугенотам приобрести много сторонников среди аристократии. И как итог в стране назревали уже религиозные беспорядки. Братья Гизы сталкивались с теми же проблемами, с которыми уже имела дело их сестра. Разница заключалась в том, что они ставили во главу угла свои интересы и бросили мать королевы Марии на произвол судьбы.