Две Библии – два пути - [12]

В целом творчество Акибы должно признать результатом столкновения искаженного мессианского учения иудейских старейшин и христианской веры».

Без сомнения, Акиба пришел к убеждению, что после разрушения еврейского государства необходимо всеми способами укрепить власть касты книжников и фарисеев («посвященных») над иудейским народом. Сама Еврейская энциклопедия отмечает: «Акиба был убежден в необходимости для иудаизма наличие центрального авторитета и, стремясь упрочить за патриархом главенство над евреями, являлся преданным приверженцем и другом Гамлиэля Второго».

Сделать эту связь между евреями централизованной и подчиненной единой системе мысли, единому мировоззрению, как ничто лучше могло лишь новое иудейское учение. Книжники видели, что Св. Писание не только не может помочь осуществить замыслы новых иудейских мудрецов, но и прямо препятствует им, уводя правоверного еврея к Божественному откровению и непреложной Божией истине, дающей человеку внутреннюю свободу. И именно это послужило основанием для талмудического перевода Библии, сделанного раби Акибой совместно с его учеником Аквилой. И этот вариант Библии должен был, по мысли Акибы, сделаться достоянием всего еврейского народа.

Начиная с первой четверти II века нашей эры, христианство все больше и больше распространялось среди эллинского еврейства, среди иудеев, говоривших по-гречески. Сильным орудием в борьбе христианства с искаженными новоиудейскими представлениями о Мессии была именно Септуагинта, которая с логической непреложностью разъясняла евреям все обстоятельства жизни Мессии и признаки Его пришествия и Его благодатного царства. Имея перед собой этот богодухновенный перевод древних пророков, новые мудрецы и книжники оказывались бессильными перед лицом истины. Вот почему «нужен был новый греческий перевод Писания, который вполне соответствовал бы новоеврейскому талмудическому пониманию священных книг и исключал бы всякую возможность их христологического истолкования» (Еврейская энциклопедия).

Нужен был новый перевод, ибо, как не скрывая, признаются сами еврейские историки, «прежний греческий перевод, составленный в эпоху Птоломеев, не соответствовал более требованиям новейшей интерпретации»[15]. Необходимо было «освободить» евреев диаспоры от владычества богодухновенного перевода семидесяти толковников и заменить его текстом, который более соответствовал бы талмудическому толкованию каждого библейского слова.

И ту, и другую потребность и стремились удовлетворить раби Акиба и трудившийся под его руководством переводчик Аквила.

Исторические свидетельства (и христианские, и еврейские) утверждают, что Аквила так же, как и Акиба, был прозелитом, родом из Понта в Малой Азии, язычником по изначальной вере, принявшим позже христианство. И только потом Акиба, отлученный от Церкви за усиленные занятия астрологией, перешел в иудаизм.

Став иудаистом, прозелит Аквила учился у раби Элиезера и раби Акибы и перевел Писание по указаниям (или, по словам Талмуда, «из уст») своих учителей. Так, он перевел слово «альма» у Исаии (7:14), которое семьдесят толковников перевели словом «Дева», как «молодая женщина» (Еврейская энциклопедия).

Таким образом Аквила и Акиба «дали говорящим по-гречески евреям талмудическую Библию», и побуждением к тому было желание «обезоружить христиан и, главным образом, христиан из иудеев, которые извлекали из Писания доказательства об истинности христианского учения. Этот же мотив руководил Акибой и в его стремлении освободить евреев диаспоры от владычества Септуагинты» (Еврейская энциклопедия).

Кроме того, прозелит Онкелос, которого некоторые отождествляют с Аквилой, сделал перевод нового текста на арамейский язык — Таргум.

Таким образом, как, не скрывая, свидетельствует Еврейская энциклопедия, «иудаизирование Св. Писания было произведено в противовес христианству».

Далее в Еврейской энциклопедии читаем: «Но этой меры было недостаточно; можно было опасаться, что евреи все же попадут под влияние христианства, которое все больше и больше утверждалось среди народов обширной империи. Акиба пришел к выводу, что необходимо создать какой-нибудь противовес духовному влиянию со стороны христианского мира. В связи с этим Акиба объявил доктрину, согласно которой в языке Писания нет ничего, что было бы только формой, что из всего в тексте Писания можно извлечь скрытый смысл. Нет ничего излишнего — ни слова, ни слога, ни даже буквы. Важнейшее значение должно признать за каждой частицей, каждым значком. В отдельных словах и знаках Писания Акиба, таким образом, увидел подробные и конкретные указания на обрядовую сторону религиозной жизни».

Таким образом, словеса Божии, несущие глубокий смысл о природе человеческой души, о тайной сокровенной жизни сердца человека и его связи со своим Творцом, о Божественной природе Мессии и Его всеобщем духовном царстве, о неизреченном милосердии Божием, создавшем все творение и ради избытка Своей любви обещавшем Искупителя для спасения человеческого рода, об обновлении человека и возведении его в достоинство первозданного Адама и о многих других Божественных тайнах, питающих и оживляющих дух человека, ибо