Дважды Татьяна - [15]

— Ну, а дальше? — тоном старшей сестры допытывалась Таня — она в самом деле была старше почти на год и находилась в том возрасте, когда год способен вобрать в себя очень много. — Садись-ка на этот пенек и выкладывай. Как там наша тетя Оля? Как ты до нее добралась? Как встретились? Все-все рассказывай, слышишь?

Наташа рассказывала долго, подробно, обстоятельно. Потом Таня решительно поднялась.

— В лес пойду я, тебе нужно вернуться домой. Смотри будь осторожнее. Отнесу Андрею поесть, и заодно пусть передаст в Москву все, что нам с тобой удалось разузнать.

Только что встретились, и вот уже опять пора расставаться и опять впереди — неведомое.

Условились так: Наташа вернется к тете Оле и будет ждать указаний от командира.

МИНСКАЯ ПРОПИСКА

Тани было преимущество перед Наташей: Минск уже не был для нее чужим, незнакомым городом. Она возвращалась к людям, ставшим ей близкими, в семью, где ее любили и ждали.

Светлана и Игорек, с утра караулившие ее возвращение, наперегонки, с воплями кинулись ей навстречу, обхватили ее ручонками так крепко, с таким искренним восторгом, что она и впрямь почувствовала себя родной сестрой Тамары Синицы. И порадовалась, что не забыла выменять несколько шоколадных конфет где-то по дороге.

Ребятишки были поражены. Они смотрели на разноцветные обертки, будто на чудо, что вот-вот исчезнет. Потом ухватили конфеты в обе горсти и кинулись на улицу, похвастаться сверстникам.

Бабушка едва успела перехватить их у самой калитки, привела в дом и преподала своеобразный урок конспирации:

— Если вы будете показывать конфеты другим ребятам, тетя Таня никогда больше не сможет приносить их вам. Ребят на улице много, конфет у тети Тани не хватит даже по самому маленькому кусочку всем разделить. Вот когда мы сможем всех угостить, тогда и позовем, а пока никому не говорите, что тетя Таня уходила за конфетами.

Малыши посмотрели на Таню благодарными глазами. Еще бы! Они давным-давно знали, что надолго отлучаться из дому опасно, а тетя Таня ничего не побоялась, чтобы принести им конфет.

Таня и Тереза Францевна переглянулись и вздохнули. Как было бы хорошо, если бы могли сейчас детишки вырваться с победными кликами на улицу и чтобы кромсали, делили там свои конфеты на десятки кусков. Если бы, конечно, и конфет было немного побольше. И насколько радостнее было бы даже услышать спор, что кто-то нечестно разломил свою конфету, чем вот это тихое шуршание развертываемых в уголке глянцевитых бумажек…

Вечером за чаем Таня сказала:

— Тамара Сергеевна, пропишите меня, пожалуйста. Это необходимо, — и положила на стол свой паспорт.

— Да, дочка, я уж давно про это думаю. Лучше нам прописать ее, поддержала Тереза Францевна. — Правда, могут придраться в полиции: дескать, в доме этом начальник из полиции живет, а ты им свое — мол, племянница под надзором самого начальника будет.

— А где он? — спросила Таня.

— Кто ж его знает… Не бойся, появится, — брезгливо сказала Тереза Францевна. — Он надолго нас не покидает. Есть такие тыловые вояки. Ничего не боится, лишь бы не его кровь лилась, а чужая. Видно, куда-нибудь на дознание поехал.

— Деньги нужны, — задумчиво сказала Тамара. — Без взятки вряд ли что выйдет. У меня есть немного…

— Об этом не тревожьтесь, — прервала Таня. — Мы привезли, я взяла сегодня.

Уже через несколько минут Таня поняла, что о прописке думали они все трое. Тамара, кстати, сумела даже разузнать немало полезных вещей.

Надежные знакомые сказали ей, что и в бюро минской городской управы, и в немецком заявочном бюро (появилось и такое учреждение!) городского паспортного стола у подпольщиков есть свои люди. Через них удавалось доставать бланки, разные пропуска, образцы печатей, а то и готовые паспорта с пропиской.

Рассказывая это, Тамара вопросительно посмотрела на Таню, но Таня лишь развела руками — не их дело было вмешиваться в такие вещи. Тогда Тамара с гордостью сообщила, что выяснила даже, в какой день и к кому из чиновников лучше обратиться, какую предложить взятку.

— Советскими деньгами берут, — сказала она со злостью. — Надеются, что ли, богато после жить при Советской власти?

— А что ж, и надеется кое-кто, — вмешалась Тереза Францевна. — От таких не жди, что они захотят добровольно свои грехи искупить. Они и потом, когда наши вернутся, все будут к жирному куску лезть. Ну конечно, удирать придется подальше да деньги припрятать поглубже.

— Неужто уцелеют такие гады, прихвостни фашистские? — задумчиво сказала Тамара.

— Не уцелеют, везде найдем, — решительно произнесла Таня.

Но Тереза Францевна покачала головой:

— Не везде, милая, и не сразу. Страшные это люди и ох какие ловкие да оборотистые. Ну да разберемся, скорее бы только война кончилась.

— Разберемся, — энергично и бескомпромиссно согласилась Таня, так что Тереза Францевна рассмеялась.

— А ты у нас прямо комиссар! Но разбираться — это мы потом будем, ладно? Сейчас пока будьте там похитрее да попочтительнее. Почтительность они любят, хотели бы, чтоб все перед ними на брюхе ползали.

— Не выйдет! — в своей обычной манере коротко отчеканила Таня.

Тереза Францевна погрозила ей пальцем:

— Ну-ну, ты не очень-то!