Двадцать световых лет до Страны снегов - [3]

— А я похож на китайца, тибетца или хотя бы индийца? — спрашивает Ларри.

— Нет, не похож. Но ты и на будь-какую девчонку не похож.

— Не «будь-какую», а «какую-нибудь», ваше святейшество, — поправляет меня Ларри.

Мама говорит, он научит меня логике, тибетскому искусству и культуре, санскриту, буддийской философии и медицине, космической и планетной. А потом поэзии, музыке и драматургии, астрономии, астрофизике, синонимии, тибетскому языку, китайскому и английскому. Кроме того, истории кино, радио и телевидения, политике и практическому основанию колонии в далеком космосе, ну и еще куче всего.

— Ни одна девочка еще не становилась Далай-ламой, — говорю я.

— Это так. Но четырнадцатый Далай-лама предсказал, что его преемником будет ребенок, родившийся за пределами Тибета, и он может оказаться девочкой.

— Но Сакья Гьяцо не мог переместить свою душу в эту девочку. — Я складываю руки на груди и разворачиваюсь намеренно неуклюже.

— О маленький океан мудрости, скажи мне, почему нет?

Глупый наставник.

— Он умер после того, как я народилась. Разве душа может перепрыгнуть в кого-то, кто уже народился?

— Не «народился», а «родился», ваше святейшество. Но это просто. Душа перепрыгивает, и все тут. Самваттаника-винньяна, эволюционирующее сознание бодхисатвы, перерождается по собственному желанию.

— А что со мной, Гретой Брин? — Я стучу себя по груди.

Ларри наклоняет большую голову:

— А ты сама как думаешь?

Ха, старый трюк.

— Разве его душа вышибла меня наружу? И если вышибла, куда делась я?

— А что ты чувствуешь? Как будто она вышибла тебя — или нет?

— Как будто она в меня и не попадала. Внутри меня… там все мое.

— Может, и так, ваше святейшество. А может, пунарбхава Сакья Гьяцо — его перерожденная сущность — внутри твоей души смешалась с твоей собственной личностью.

— Это так страшно.

— Покойный Сакья Гьяцо, наш прежний Далай-лама, пугал тебя?

— Нет! Он мне нравился.

— Вам нравятся все, ваше святейшество.

— Больше нет.

Ларри смеется. Так он смеялся в «Возвращении графа Эпсилон Эридана».

— Даже если сам процесс необычен, детка, что плохого в том, чтобы смешать свою душу с душой достойного человека, который тебе нравился?

Я не отвечаю на его болтовню. Вместо этого задаю свой вопрос:

— Почему он выбрал умереть, мистер Ларри?

— Грета, у него не было большого выбора. Кто-то его убил.

* * *

Каждый «день» я остаюсь не-спящей. Каждый день я учусь и стараюсь понять, что происходит на «Калачакре» и как прежний Далай-лама скользнул своей бхава, «перерожденной сущностью», в мою бхава и смешал старое с новым, так что мы теперь вместе.

Ларри говорит, чтобы я представила себе, как одна свеча загорается от другой (хотя только полный псих может что-то поджечь на космическом корабле), но моя свеча уже горела, прежде чем потухла свеча Далай-ламы. При этом моя свеча ничуть не гасла. Ларри смеется и говорит, что пламя души его покойного святейшества тоже не гасло, лишь потускнело за сорок девять дней его путешествия в бардо. Я представляю себе бардо как такой аквариум, в котором души пытаются плавать, хотя он пустой.

He-спя. я больше узнаю о «Калачакре», и здесь мне не нужен наставник. Я слоняюсь повсюду, когда не учусь и не практикуюсь. Если выключается искусственная гравитация, а это бывает часто, я — призрак заплываю в разные уголки и отсеки — почти куда угодно.

У нашего корабля сумасшедшие размеры. Он, как огромный пустой снаряд, ввинчивается в пространство, заляпанное звездами. Словно цепочка цистерн, товарняк на железной дороге, с шумом несется сквозь Великую Пустоту, только шума нет. Я узнала про такие поезда из обучающих гипноснов, а теперь иногда вижу их в спекталях, в мини-голо и даже наладонных картинках.

Ларри одобряет мои вылазки. Он говорит, любая веселуха хороша, если я узнаю что-то новое. А мне не нужны его объяснения, когда я сую нос повсюду на «Калачакре». Я плаваю, летаю, дрейфую в пространстве, я вычисляю и спрашиваю призраков корабля обо всем, что хочу знать. Так я учусь.

* * *

И вот что я узнала из текстов и обучающих видео, из подсмотренного и выспрошенного.

1. «Калачакра» несет в пространстве девятьсот девяносто человеческих душ («а также все составляющие каждой человеческой тушки», еще одна дурацкая папина шуточка) по направлению к планете, которая находится в зоне обитаемости звезды Глизе 581, в 20,3 светового года от Солнца. Предполагается, что планета Глизе 581 g пригодна для жизни.

2. Капитан Ксао говорит, что большинство людей на «Калачакре» проводит время своего путешествия в урсидормизиновой спячке и видит сны о том, как мы будем колонизировать Гуге. Больше всего сонников — спящих искусственным сном — лежит в яйцевидных капсулах в отсеке «Амдо», ближе к носовой части корабля. (Эти лежебоки в гибернации выглядят как замороженные коконы в своих прозрачных капсулах.) Те же, кто прямо сейчас не находится в спячке, спят обычным сном по «ночам» в отсеке «Кхам», где работают техники и экипаж. В хвостовой части обитаемого цилиндра находится отсек «Юцанг», где я не бывала. Мама говорит, там живут наши бодхисатвы: монахи, монахини, ламы и так далее; они и спят там, и не спят тоже там.