Двадцать первый: Книга фантазмов - [48]

Доехав до пансиона, такси медленно остановилось перед входом. Гордан увидел, что сумма на счетчике была на два евро больше банкноты в кармане. Он нашел еще бумажку в пять евро и протянул деньги таксисту. Водитель что-то спросил по-немецки, возвращая ему всю до цента сдачу. Гордан ответил по-английски, что не понимает.

— Вам нужно что-нибудь еще? — спокойно спросил водитель по-сербски или хорватски, во всяком случае, с боснийским выговором.

— О, вы из наших… — с облегчением сказал Гордан, имея в виду общее прошлое — единую страну, в которой он жил до подросткового возраста.

— Нет, я австриец. Просто родился рядом, в Добое.

58

Кавай, почувствовав непреодолимое желание выпить чашечку крепкого кофе, направился к кафе, теснившемуся на берегу озера. С наслаждением по глоточку отхлебывая горячий напиток, он размышлял, как узнать, где начинается подземный ход Волчани, секрет которого его неожиданно умерший друг Стефан Пипан унес с собой в могилу, успев только намекнуть о его существовании. Ломая бублик, который он принес с собой в кармане, профессор укорял себя, что не был более настойчивым во время их последней встречи и не выведал у приятеля хоть что-то, что помогло бы найти подземный ход.

«Теперь сожалеть уже слишком поздно», — сказал себе Климент Кавай, надеясь на удачу, которая всегда помогала ему в его исследованиях. С этой мыслью он встал и направился к улице царя Самуила, которая сразу за Нижними воротами разделялась на две, побольше и поменьше, уходящую направо, по которой он и зашагал. Миновав второй перекресток, со знанием дела двигаясь по улицам старого города, он вышел к небольшой площади между домами, в глубине которой находилась церквушка, из-за своего размера называемая Малый Святой Климент. Кавай приблизился к входу и попытался войти, но безуспешно: оказалось, что тяжелая деревянная дверь была прочно заперта. Кавай прошел чуть дальше и постучал в ворота ветхого дома, где ему сказали, что ключи от церкви хранятся в доме по соседству. Этот дом был поновее. Там ему открыла пожилая женщина в кофте с засученными рукавами, которую, очевидно, он оторвал от каких-то домашних дел, та любезно сказала ему, что придется подождать, пока ее сын не вернется с рынка, потому что только он знает, где лежат ключи от церковки. Она добавила, что сына наверняка не будет еще часа полтора — по дороге он собирался зайти к кому-то в гости. Так что профессор решил прогуляться и направился вверх по крутой улице к большой церкви в верхней части старого города, которую, хотя ее официальное название было «Богородица Перивлепта», в народе называли также именем Климента, потому что в ней хранились мощи этого святого.

Климента чрезвычайно почитали в родном городе Кавая, его имя хранили в течение многих поколений. В Охриде в его честь называли детей, как мальчиков, так и девочек. Девочек крестили Климентинами. Да и сам Кавай носил его имя.

Климент был учеником славянских просветителей Кирилла и Мефодия, в Охрид пришел из Моравии, был назначен епископом и здесь стал великим просветителем, а на вершине холма, на котором стоял Охрид, там, куда сейчас был устремлен взгляд профессора Кавая, рядом с ныне не существующей церковью Св. Пантелеймона, на месте которой пять веков назад турки построили мечеть Имарет — от нее остались лишь руины, святой Климент Охридский основал университет. В этом учебном заведении будущие священнослужители изучали письмо, религию, получали сельскохозяйственные и другие практические и духовные навыки и умения, а потом их, после рукоположения, отправляли служить в церкви, причем не только на Балканах, но и в других славянских странах… Это учебное заведение, в котором получили образование три с половиной тысячи студентов, можно назвать старейшим университетом в Европе, открытым в IX веке именно здесь, на берегах Светлого, как его еще называли, озера…

Медленно поднимаясь на холм, Климент Кавай чувствовал жар сентябрьского солнца. Ступая шаг за шагом, он, наконец, дошел до верхней части города и посмотрел на озеро, открывшееся перед ним во всем своем великолепии.

«Это озеро по праву назвали Лихнид[66]. Оно действительно полно света», — подумал он, а потом закрыл глаза, подставив лицо приятному теплу солнца и легкому ветерку… Вдруг он услышал визгливый женский голос, помешавший ему наслаждаться природой:

— Сосед, открыта ли церковь?

Кавай открыл глаза и увидел на уходящей вниз улочке вопросительно глядящую на него полную женщину с яркой шляпой на голове.

— Я тебя, тебя спрашиваю! — повторила она.

— Какая церковь? — спросил Кавай.

— Так вот же, за тобой! — сказала женщина.

Кавай обернулся и увидел позади себя дверь из старых почерневших досок с ржавыми кольцами, на которых висел замок. Дверь была приоткрыта, поэтому Кавай легко распахнул ее — перед ним был большой двор, засаженный цветами, а в глубине — церквушка с высокой аркой. Это был вход в церковь, задняя стена которой была пристроена к мощной каменной стене старого города, проходившей здесь и пересекавшей нижнюю улицу, извивавшуюся немного ниже. Там, в глубине церковного двора, возвышалась и небольшая колокольня, сросшаяся со стенами, оставшимися от старого времени.