Двадцать лет спустя - [37]

— А теперь, сударь, — сказал Мушкетон, освободившись от объятий Планше, безуспешно пытавшегося сомкнуть руки на спине своего друга, — а теперь, сударь, позвольте мне вас покинуть, так как я не хочу, чтобы мой барин узнал о вашем приезде от кого-либо, кроме меня; он не простит мне, что я допустил опередить себя.

— Старый друг! — сказал д'Артаньян, избегая называть Портоса и старым и новым именем. — Так он еще не забыл меня?

— Забыть? Это ему-то? — воскликнул Мушкетон. — Да не проходило дня, чтобы мы не ожидали известия о вашем назначении маршалом либо вместо господина до Гассиона, либо вместо господина де Бассомпьера.

На губах д'Артаньяна промелькнула одна из тех редких грустных улыбок, что остались в глубине его сердца как след разочарований молодости.

— А вы, мужичье, — продолжал Мушкетон, — оставайтесь при его сиятельстве графе д'Артаньяне и постарайтесь как можно лучше служить ему, пока я съезжу доложить монсеньеру о его приезде.

И, взобравшись при помощи двух сердобольных душ на своего дородного коня, в то время как более расторопный Планше вскочил без чужой помощи на своего, Мушкетон поскакал по лужайке мелким галопом, свидетельствовавшим более о прочности спины, чем о быстроте ног его скакуна.

— Вот хорошее начало! — сказал д'Артаньян. — Здесь нет ни тайн, ни притворства, ни политики; здесь смеются во все горло, плачут от радости, у всех лица в аршин шириной. Право, мне кажется, что сама природа справляет праздник, что деревья, вместо листьев и цветов, убраны зелеными и розовыми ленточками.

— А мне, — сказал Планше, — кажется, что я отсюда чую восхитительнейший запах жаркого и вижу почетный караул поварят, выстроившихся нам навстречу. Ах, сударь, уж и повар должен быть у господина де Пьерфона: он ведь любил хорошо покушать еще тогда, когда именовался всего-навсего Портосом.

— Стой, — сказал д'Артаньян, — ты меня пугаешь! Если действительность соответствует внешним признакам, я пропал. Такой счастливый человек никогда не отступится от своего счастья, и меня ждет неудача, как у Арамиса.

XIII КАК Д'АРТАНЬЯН, ВСТРЕТИВШИСЬ С ПОРТОСОМ, УБЕДИЛСЯ, ЧТО НЕ В ДЕНЬГАХ СЧАСТЬЕ

Д'Артаньян въехал за решетку и очутился перед замком. Едва он соскочил с лошади, как какой-то великан появился на крыльце. Следует отдать должное д'Артаньяну: независимо от всяких эгоистических соображений, сердце его радостно забилось при виде высокой фигуры и воинственного лица, сразу напомнившего ему, какой это храбрый и добрый человек.

Он взбежал на крыльцо и бросился в объятия Портоса; вся челядь, выстроившаяся кружком на почтительном расстоянии, смотрела на них с любопытством. Мушкетон в первом ряду утирал себе глаза. Бедняга не переставал плакать с той минуты, как узнал д'Артаньяна и Планше.

Портос взял приятеля за руку.

— Ах, как я рад опять вас видеть, дорогой д'Артаньян! — воскликнул он (теперь вместо баритона он говорил басом). — Вы, значит, меня не забыли.

— Забыть вас? Ах, дорогой дю Валлон, можно ли забыть лучшие дни молодости, и своих верных друзей, и пережитые вместе опасности. Увидя вас, я припомнил каждый миг нашей былой дружбы.

— Да, да, — сказал Портос, подкручивая усы и стараясь придать им прежний щегольской вид, который они утратили за время его затворничества. — Да, славные дела совершали мы в свое время, — было над чем поломать голову бедному кардиналу.

И он тяжело вздохнул. Д'Артаньян взглянул на него.

— Во всяком случае, — продолжал томно Портос, — добро пожаловать, дорогой друг, вы меня развлечете. Мы затравим завтра зайца в моих превосходных полях или косулю в моих великолепных лесах. Мои четыре борзые слывут самыми легкими в наших краях, а гончие у меня такие, что равных им не найти на двадцать миль в окружности.

И Портос вздохнул второй раз.

«Ого! — подумал Д'Артаньян. — Неужели мой приятель не так счастлив, как кажется?»

— Но прежде всего, — ответил он, — вы представите меня госпоже дю Валлон, потому что я помню любезное приглашение, которое вы мне прислали и в котором она соблаговолила приписать несколько строк.

Третий вздох Портоса.

— Я потерял госпожу дю Валлон два года тому назад и до сих пор скорблю об этом. Потому-то я и уехал из моего замка Валлон, близ Корбея, и поселился в Брасье, а из-за этого переезда в конце концов прикупил вот это именье. Бедная госпожа дю Валлон! — продолжал Портос, делая унылую мину. — У нее был не очень покладистый характер, но под конец она все же примирилась с моими привычками и вкусами.

— Значит, вы богаты и свободны? — сказал Д'Артаньян.

— Увы, — ответил Портос, я вдовец, и у меня сорок тысяч дохода. Пойдемте завтракать. Хотите?

— И очень, — ответил Д'Артаньян. — Утренний воздух возбудил мой аппетит.

— Да, — заметил Портос, — у меня превосходный воздух.

Они вошли в замок. Внутри все сверху донизу сияло позолотой: золоченые карнизы, золоченая резьба, золоченая мебель.

Накрытый стол ожидал их.

— Вот видите, — сказал Портос, — так у меня всегда.

— Черт возьми, я восхищен! Такого стола и у короля не бывает.

— Да, я слышал, что Мазарини его очень скверно кормит. Отведайте котлет, милый Д'Артаньян. Из собственной баранины.