Два знатных родича - [7]

Мы больше не увидим никогда;

Не будем мы на играх благородных

Смотреть на смелых юношей фивян,

Несущих гордо бант от дамы сердца

И мчащихся, подобно кораблям

На парусах; не будем становиться

Мы с ними в ряд, чтоб ринуться вперед

Быстрее, чем восточный буйный ветер,

И за собой соперников оставить,

Как стаю туч, и в беге быстрых ног

При возгласах восторженных народа

Добыть венцы победные скорей,

Чем пожелать победы нам успеют!

Не будем мы, как чести близнецы,

В бою с врагом отважно биться рядом;

Не будут кони гордые под нами,

Как море, волноваться и кипеть!

Увы, мечи сверкающие наши,

Сам бог войны кровавыми очами

Меча грозней и лучше не видал,

Мы их лишились! Их судьба - заржаветь,

Состарившись; они украсят храмы

Богов, которым ненавистны мы!

Извлечь их нам не суждено, чтоб в битве

Толпу врагов, как молнией, разить!

Аркит

Нет, Паламон; увы, надежды эти

В плену, как мы; увянет наша юность

В тюрьме, как слишком ранняя весна.

Нас старость здесь застанет, Паламон,

И, что всего ужаснее, - безбрачных.

Объятий сладких любящей жены,

Вооруженных чарами Амура,

Увы, не будут шеи наши знать;

Потомства не оставим мы; не будем

Смотреть на повторенье наших лиц

В утеху нашей старости, не будем

Учить своих прекрасных сыновей,

Как молодых орлят, бесстрашным оком

Смотреть на блеск мечей: "Не забывайте,

Кто ваш отец; старайтесь победить!"

Оплачут нас прекраснейшие девы

И будут в грустных песнях проклинать

Судьбу слепую, чтобы устыдилась

Она несправедливости своей,

Сгубившей нашу радостную юность.

Вот весь наш мир! Здесь будем видеть мы

Друг друга лишь; о горе нашем тяжком

Лишь бой часов рассказывать нам будет;

Не суждено нам видеть, как на воле

Созреет виноград; настанет лето

И принесет всем радости, - а здесь

Царить зима в жилище нашем будет.

Паламон

Ты прав, Аркит. Фиванских верных псов,

Леса родные оглашавших лаем,

Не будем мы, как прежде, громко звать;

Метать не будем острых копий наших

В свирепых вепрей, в ужасе пред нами

Бегущих, как парфянские стрелки,

Не поразим их нашей острой сталью!

Вся мужества отрада, все утехи

Отважных душ - умрут для нас навек,

И, что всего ужаснее для чести,

Угаснем мы в бездействии пустом,

Как дети плена, грустно и безвестно.

Аркит

Все это так. Но все же я скажу,

Что даже в этой бездне злого горя

Из этих всех ударов злой судьбы

Две выгоды большие происходят:

Во-первых, если боги соизволят,

Свою мы твердость можем показать,

А во-вторых - мы здесь вдвоем с тобою.

Пусть пропаду я, если эти стены

Считать я буду за тюрьму, пока

Мой Паламон со мною!

Паламон

Да, конечно,

Мы счастливы, что нас судьба связала.

Две честные, высокие души,

Два благородных тела оживляя,

Сумеют злобе случая слепого

Противостать, пред горем не падут,

Пасть не должны, хоть, право, и могли бы:

Лишь стоит умереть, - конец всему!

Аркит

Не можем ли найти мы долю счастья

Средь этих стен, столь ненавистных всем?

Паламон

Но как, кузен?

Аркит

Вообразим себе,

Что мы живем в святилище, чтоб скрыться

От злых людей, которые могли бы

Испортить нас влиянием своим;

Мы молоды, идем путями чести,

Свобода же и разговор пустой

Яд чистых душ; они могли б, пожалуй,

Нас соблазнить, как женщины, - и вот

Мы сбились бы с пути. А здесь - чего

Воображеньем мы достичь не можем?

Мы без конца принадлежим друг другу;

Ты для меня жена, - я для тебя,

И оба мы все вновь и вновь рождаем

Детей любви; друг другу мы - отец,

Друзья, семья, знакомство; мы друг другу

Наследники, наследство ж - эти стены;

Их никакой насильник не отнимет;

Вооружась терпением, мы можем

Здесь долго жить, любовью наслаждаясь;

От пресыщения мы здесь изъяты;

Нам не грозит война, и волны моря

Не поглотят нас. Будь мы на свободе,

Должны б мы были время разделять

С женой, с делами; нашего знакомства

Искали бы дурные люди; мог бы

Я захворать, а ты бы мог не знать,

Что болен я; и я бы умер, ты же

Своею благородною рукой

Мне не закрыл бы глаз, не помолился б

Богам при этом. Тысяча причин

Вне этих стен могла бы разлучить нас!

Паламон

Благодарю, Аркит! Твои слова

Мне сделали мой плен - почти отрадой!

Как грустно было б жить мне где-нибудь

Вне этих стен: я б походил на зверя!

Тюрьма - дворцом прекрасным стала мне;

Все развлеченья суеты блестящей,

Весь мир - я вижу - только тень пустая;

Которую уносит, проходя,

Седое время. Что бы сталось с нами,

Когда б мы жили при дворе Креона,

Где грех - закон, а прихоть и разврат

Всей знати доблесть! О Аркит мой милый!

Когда бы боги нас не привели

Сюда, в темницу, - мы, в грехах состарясь,

Как все другие, умерли б; никто бы

Нас не оплакал; надписью надгробной

Проклятие народа было б нам!

Сказать еще?

Аркит

Я слушаю.

Паламон

Возможно ль,

Скажи, чтоб были где-нибудь два друга,

Которых дружба пламенней была б,

Чем наша?

Аркит

Нет, конечно, невозможно.

Паламон

Нет ничего на свете, что б могло

Разрушить наш союз.

Аркит

Пока мы живы,

Он будет жить, а после нашей смерти

Туда придем мы, где любовь вечна.

Внизу в сад перед тюрьмой входит Эмилия в сопровождении

служанки.

Эмилия

Прекрасный сад! Здесь целый мир отрады!

Как этот называется цветок?

Служанка

Сударыня, его зовут нарциссом.