Два врага - [3]

Шин задумчиво почесал щетину на подбородке и спросил:

– Если собаку эту мерзкую в мешок засунуть, то ты с одного края подсобишь? А я амфибию в пленку оберну и на загривке унесу. Или помощника позовем? Ты как?

Дед сморщил морщины на лбу:

– Это которого? Уж, не Федора ли часом? Игната Макарова сын? Он? Зря ты с ним водишься, у него душонка пропащая! На руку он не чист, как и папаня его в свое время. Будь с ним осторожен, а лучше бы другого напарника себе подыскал.

Шин ухмыльнулся.

– Деда, мне что, с ним детей крестить? А ныряет он хорошо, пловец изрядный и не подводил меня пока. Добычу пополам делим.

– Детей ему не крестить, – заворчал дед. – Ты бы лучше бабешку хорошую себе нашел, а то ведь уже двадцать семь годков. Не успеешь оглянуться, как тридцать лет стукнет, а там, внучек, сразу сорок грянет. Поверь мне. Не успеешь и моргнуть.

Дед постелил на большой камень свернутую плащ-накидку и с кряхтеньем уселся на нее.

– Мы с бабкой твою мамку в двадцать три родили и то все в округе говорили, что поздно. Ну да! Ну да! Время тогда другое было. Мирное было время – до агрессии и Пришествия этого, будь оно неладно.

Дед разговаривал, но кромку прибоя из внимания не упускал, поглядывал на волну да на внука, который времени зря не терял – достал из рюкзака свернутый мешок и рулон прочного полиэтилена. Шин сноровисто спеленал добычу, оттащил по очереди к краю пляжа – подальше от воды. Вернувшись к деду, спросил:

– Ну что? Решил или Федьку звать? Твари эти хоть и дохлые, но тяжелые!

– Зови уже. Я тебе сегодня не помощник.

Шин кивнул и достал из кармана радиостанцию. Звать помощь – значит звать.

После недолгих радиопереговоров внук повернулся к деду и поморщился – дед Иван раскуривал трубку. Некурящий Шин этого терпеть не мог, но промолчал.

– Сейчас Федька примчится, и тронемся потихоньку. Думаю, через полчасика подтянется.

Дед вздохнул и выпустил облако дыма.

– Ладно уж, пущай бежит шельмец, а то у меня сил не осталось: ни душевных, ни физических. А до Полоя от пляжа этого далековато тащиться.

Федька прибежал на берег – рыжий, взъерошенный. Запыхался. Он думал, что Шин ему что-то не договаривает по радио, поэтому прихватил на всякий случай оружие. На кожаном ремне через плечо болтался древнего вида маузер. Федор на бегу правой рукой придерживал потертую кобуру с пистолетом и несся как угорелый.

Увидев с высоты сопки кромку пляжа, где Шин и его дедушка сидели на камнях живые и здоровые, успокоился и перешел на быстрый шаг.

Шин привстал, махнул призывно рукой.

Федька в ответ поднял левую руку, заулыбался. Одного переднего зуба у него не хватало, поэтому он смахивал на хоккейного защитника, которого выгнали из команды за плохое поведение.

Подошел, перевел дух и сказал, обращаясь к каждому по очереди:

– Здравствуйте, Иван Романович! Привет, брат! Как вы тут?

Дед Иван нахохлился и с недовольным видом вымолвил:

– Здравствуй, Федор.

Шин, напротив, улыбнулся в ответ, пожал протянутую руку и, махнув в сторону упакованных пришельцев, ответил:

– Да как? Вон посмотри. Видал добычу? Нам с дедом без тебя не справиться.

Федька, рассматривая поверженных противников через прозрачное, но мутное полотно полиэтилена, присвистнул.

– Однако впечатляет! Со мной поделитесь?

– Тьфу, ты! В твою душу! – Дед Иван нахмурился и повернулся к внуку. – А я о чем тебе говорил? Он еще толком не успел поздороваться, а уже долю себе выторговывает!

Федька набычился, взглянул исподлобья:

– Я, между прочим, вас, Иван Романович, уважаю, а вы меня не любите и обижаете.

– А ты мне не моя бабка Нина! Царствие ей небесное! Не любите его, видите ли! За что тебя любить? За то, что ты хитрый «купи-продай»?

Шин поднял руку и весомо возразил:

– Тихо, деда! Ты не прав! Федька мне помогает и спину прикрывает. Одному в море не выжить. А Федька и стрелок добрый, и в рукопашке не «чайник». Будь уж ты с ним приветливее.

Дед хмуро, но кивнул, соглашаясь.

– И еще, деда, мы с Рыжиком большое дело затеваем. Планы есть серьезные. Скоро в рейд пойдем, нам теперь вместе нужно держаться. Дело наклевывается в порту. Папаша Смирнов людей собирает и нам гонорар хороший обещал. Так что мы с Федькой обязательно выручкой поделимся. Не чужие!

– Да хватит уже! Пристыдил старика. – Дед посмотрел в глаза рыжему Федьке и вдруг примирительным тоном добавил: – Ладно, Федор! Мир. Но веди себя прилично – я тебя насквозь вижу. А Папаша Смирнов ваш – убийца и врун – для него и рентгена не надо, и так видно, что та еще скотина!

Рыжик в ответ незлобиво улыбнулся:

– Ох, и суровый, вы, деда Ваня! Шибко вас боюсь и уважаю.

– Вот и ладно, – Шин упер руки в боки. – Как поклажу-то понесем?

– Как обычно! У меня веревочка хорошая есть, – с готовностью откликнулся Федька. – Мы их к жердине привяжем. Так и понесем на плечах, как дикари голозадые в Африке. Если тяжело будет – с перекурами потащим. А Иван Романович сам пойдет или он раненый?

– О! Спохватился! – Дед Иван, в который уже раз закурил трубку, дунул дымом на всю округу, замахал свободной рукой. – С этого и надо было начинать! Нет, Федор, не ранен я и пойду, как всегда, сам! Но медленно – утро не задалось.