Два романа об отравителях - [90]

— Понять можно, — заметил он с оттенком чуть удивленного сочувствия в голосе. — И что же?

— Я ее всего два раза и видел, — снова выкрикнул Эллиот, глядя прямо перед собой и решившись выложить все до конца. — Однажды в Помпее и еще раз в… пока неважно где. Как я уже сказал, сам не знаю, какая муха меня укусила. Я ее не идеализирую. Когда я вчера приехал сюда, я же почти уже не помнил ни ее, ни тех двух встреч. И, вообще, есть доводы предполагать, что она отравительница и насквозь лживое существо. Но тогда я встретил ее в одном из уголков Помпеи (я очутился там в связи с одним делом), и она стояла с непокрытой головой, залитая солнцем, а я глядел на нее, а потом повернулся и убежал. Может быть, на меня так подействовало то, как она двигалась или говорила или поворачивала голову, — не знаю. У меня не хватило смелости подойти и познакомиться с ними — то, что наверняка сделал бы этот самый Хардинг. Не знаю почему, но он мне не понравился. Клянусь вам, не потому, что я услышал, как они обсуждали вопрос о его женитьбе на Марджори. Об этом я если и думал, то только для того, чтобы сказать себе, что мне еще раз не повезло, и оставить все, как есть. Единственное, в чем я отдавал себе отчет, было то, что, во — первых, я влюблен в нее, а, во — вторых, что мне надо выбить из головы даже мысль об этом. Вы, наверное, не поймете меня.

В комнате на мгновенье наступило молчание. Слышен был только шум дождя да тяжелое, с одышкой, дыхание доктора Фелла.

— Неважного вы обо мне мнения, — строго проговорил доктор, — если считаете, что я не способен вас понять. Продолжайте.

— Что ж, доктор, это все. Я не могу выбросить из головы мысль о ней.

— Но это не все, правда ведь?

— Правда. Вы хотите знать, где я встретился с нею во второй раз. В этом было что — то фатальное. Я нутром чувствовал, что это не может не случиться. Вы однажды встречаете человека, стараетесь забыть о нем, бежите от него, а судьба вновь вас с ним сталкивает. Второй раз я ее увидел ровно пять дней назад в небольшой аптеке возле набережной принца Альберта. В Помпее я услыхал, как мистер Чесни упомянул название парохода, на котором они собирались возвращаться на родину, и дату отплытия. Сам я уехал из Италии на следующий день и вернулся в Англию на неделю раньше, чем они. В прошлый четверг я случайно оказался вблизи набережной принца Альберта, расследуя одно дело. — Эллиот на секунду умолк. — Я и правду — то говорить разучился, не так ли? — спросил он с горечью. — Правильно, именно этот день я выбрал, чтобы побывать в районе порта, сознательно, но все остальное было случайностью… можете судить сами. Книга регистрации продажи ядов в этой аптеке выглядела подозрительно. Судя по всему, владелец аптеки продавал их больше обычного, поэтому я и оказался там. Войдя в аптеку, я потребовал регистрационную книгу для проверки. Мне немедленно принесли ее, а, чтобы я мог спокойно заниматься предоставили небольшую каморку, отделенную от остальной аптеки заставленной рядами бутылок полкой. Пока я сидел, погрузившись в чтение, в аптеку вошла покупательница. Я не видел ее, так же как и она не могла видеть меня, однако, я сразу же узнал ее голос. Это была Марджори Вилс, и она просила продать ей цианистого калия для «занятий фотографией».

Эллиот снова умолк.

Сейчас он не видел номера в отеле «Бо Неш». Перед его глазами была полутемная в вечерних сумерках аптека, он ощущал удушливый запах лекарств. По другую сторону стойки висело засиженное мухами зеркало, и он видел в нем отражение Марджори Вилс, подходящей к прилавку, чтобы попросить цианистого калия «для занятий фотографией».

— Вероятно, учитывая мое присутствие, аптекарь начал настоятельно расспрашивать ее, для чего ей нужен цианистый калий и как она собирается его использовать. Судя по ответам, она разбиралась в фотографии примерно так, как я в санскрите. Совсем уже запутавшись, она случайно взглянула в зеркало. Вероятно, она увидела меня, хотя взгляд ее был беглым и уверенности в этом у меня нет и сейчас. Внезапно она сказала аптекарю, что он… впрочем, это уже неважно — и выбежала из аптеки. Хорошенькое дельце, а? — с яростью закончил Эллиот.

Доктор Фелл промолчал.

— Почти уверен, что у этого аптекаря руки не слишком чисты, — размеренно продолжал Эллиот, — хотя доказать ничего не удалось. И в довершение всего Хедли поручил мне, именно мне, дело об отравлении в Содбери Кросс, обо всех деталях которого я, слава богу, еще раньше читал в газетах.

— Вы не отказались вести дело?

— Нет, доктор. Как бы я мог это сделать? Как бы я мог отказаться, не рассказав, во всяком случае, Хедли всего, что мне было известно?

— Гм!

— Да, я понимаю. Вы думаете, что меня следовало бы выгнать из полиции, и вы совершенно правы.

— Господи помилуй, что вы! — широко раскрыв глаза, сказал Фелл. — Ваша щепетильность не доведет вас до добра. Перестаньте говорить ерунду и рассказывайте дальше.

— Этой ночью, по дороге в Содбери Кросс, я размышлял о том, как же мне выбраться из этой ситуации. Приходили в голову и такие мысли, о которых утром я не мог вспомнить без содрогания. Думал, например, о том, чтобы систематически скрывать все улики, которые будут против нее собраны. Думал даже о том, чтобы бежать вместе с нею куда — нибудь на тихоокеанские острова.