Два рассказа - [2]

– Как по-твоему, куда он направляется?

– Домой, надо думать. Ему нужны припасы и винтовка. Он живет на бывшем ранчо Соренсона.

Киммел сплюнул.

– Пусть бы себе и жил там. Это ранчо на моей памяти разорило четырех человек. – Он не отрываясь смотрел на лежащую перед ними цепочку следов. – У него хороший конь.

– Крупный гнедой. Как считаешь, Хардин, мы его поймаем?

– Конечно, поймаем. Хотя до дома он доехать успеет. Здесь нет дороги, чтобы отрезать ему путь, а он едет прямо на ранчо.

– И не пытается скрыть следы.

– Ему нет смысла их скрывать. – Хардин сощурил глаза от яркого сияния солнца. – Он понимает, что нам его маршрут известен.

– Он не новичок в пустыне. – Кесни выразил мысль, которая последние два часа крутилась в голове у всех. – Знает, как беречь коня, и знает тропы.

Некоторое время они ехали в молчании. Хардин почесал небритый подбородок. Лошади, петляющие между кустами “кошачьего когтя” и мескитом, поднимали клубы пыли. Плоская земля была пересохшей, выжженной солнцем, над ней струились и танцевали только раскаленные волны зноя да на горизонте голубела дальняя гряда гор. След, насколько позволяла местность, вел по прямой, сворачивая лишь у оврагов и каменных россыпей. И всегда всадник щадил коня, выбирая самый удобный путь.

В пустыне, чтобы определить человека, не обязательно с ним встречаться, достаточно пройти по его следу. Здесь, как на ладони, видны все его качества – доброта или жестокость, неведение или хитрость, все его сильные и слабые стороны. Есть приметы, которые сразу бросаются в глаза искушенному следопыту, и за то время, пока группа мужчин преследовала беглеца, выехав из Фридома, они многое о нем узнали. И им предстояло узнать еще кое-что.

– С чего все началось?

В пустой тишине пустыни слова прозвучали жалко и одиноко.

Хардин слегка повернул голову, чтобы слова легче долетали до едущих сзади. Так разговаривают люди, которые часто путешествуют в ветреную или дождливую погоду. Он переложил винтовку в левую руку и вытер потную ладонь правой о грубую ткань брюк.

– Со ссоры. Он был в “Бон Тоне”, покупал провизию и все прочее, а Джонни сказал что-то такое, на что он обиделся, вот они и поругались. У Джонни было оружие, а у Локка не было. Он пошел, взял револьвер и вернулся в “Лонгхорн”. Ну, открывает он дверь и дважды стреляет в Джонни. В спину. – Хардин сплюнул. – Он выстрелил и в третий раз, но промахнулся и разбил бутылку виски.

Несколько секунд все молчали, переваривая услышанное, потом Нейлл поднял голову.

– Мы его повесим за убийство или за виски?

Вопрос был хороший, но он остался без ответа. Достоинство и важность миссии не позволило остальным пятерым поддержать шутку. Нейлл перевел взгляд на пыльную раскаленную медь пустыни. Ему не нравилась сама идея самосуда над человеком, и он не знал скваттера с ранчо Соренсона. Жить там – само по себе достаточное наказание. Кроме того…

– Кто видел, как он убивал Джонни? – спросил он.

– Вообще-то, никто. Только он не дал Джонни ни единого шанса. Сэм был за стойкой, но он отвернулся, и все случилось слишком быстро.

– Как его кличут? Кто-то назвал его Локком? – спросил Нейлл. Было что-то нелепое в том, что он едет линчевать человека и даже не знает, как того зовут. Он поерзал в седле и прищурившись посмотрел на далекие озера, струящиеся в миражах жаркого воздуха.

– Какая разница? Локком его и кличут. Чет Локк.

– Смешное имя.

На его замечание никто не отозвался. Пыль стала гуще, и Нейлл прикрыл нашейным платком нос и рот. Его взгляд вернулся к далекой голубизне озер. Они лежали в низине впереди справа и выглядели соблазнительно прохладными и красивыми. Этот мираж увлек с пути не одного человека, пытавшегося достичь постоянно удаляющиеся берега. Озера были удивительно реальными, казалось, что в них на самом деле есть вода.

А может быть вода есть в раскаленных волнах зноя? И если знать как, можно доставать ее и пить? При этой мысли руки непроизвольно потянулись к фляге, но он тут же отдернул их. Теплая, горьковатая вода, плескавшаяся у седла, не привлекала.

– Киммел, ты его знаешь? – спросил Кесни. Это был небольшой, жилистый человек, жесткий, как кремень, с пронзительными стальными глазами и загорелыми руками, покрытыми буграми мышц. – Если б я его встретил, то вряд ли узнал бы.

– Конечно, я его знаю. Крупный парень, крепко сбитый, вроде как рыжеватый, лет сорока. На вид бывалый, и мне рассказывали, что не из дружелюбных. Подозрительно, что он осел на ранчо Соренсона, этой проклятой, пересохшей земле. Там не место ни для человека, ни для животного. Ни один честный мужик в этом пекле не поселится.

Казалось странным, что приходится искать человека, с которым ни один из них не был толком знаком. Однако все они были знакомы с Джонни Уэббом. Он был красивым, общительным парнем, сорвиголовой и бедокуром, но при этом очень привлекательным. К тому же он был отличный ковбой. Они все его знали и любили. И еще одно убеждало их, что Локк нечестно поступил с Джонни – даже если бы не было выстрелов в спину – Уэбб был самым быстрым стрелком в районе Спрингс-Вэлли. Самым быстрым и метким.

Джонни работал с каждым из них, а они были правильными людьми – суровыми, но правильными. У Киммела, Хардина и Кесни были свои ранчо, как и других; правда, у других земли было поменьше. Они пришли на Дикий Запад, когда дорога была трудной, они воевали с индейцами и скотокрадами, потом с засухой и пыльными, жаркими ветрами. На этой земле могли выжить только крепкие люди, и они выжили. Он, Нейлл, был из них самым молодым, как по возрасту, так и по времени пребывания здесь. Он приехал всего лишь пять лет назад.