Два огня - [13]

Светка, то ли перепугавшись за подругу, то ли за перстень, подскочила к парочке и было собралась чего‑то сделать, но тут бабка громким басом рявкнула несколько слов на неизвестном мне языке, ее вместе с девушкой тряхнуло так, как будто через них пропустили электрический ток и рухнула на пол. Рядом с ней упала и девушка, чью руку она так и не отпустила.

— Ё! — ошарашенно выдохнул Шишкун — Экшн, твою мать! До серьезного недотягивает — но все же!

— Она по ходу не дышит — одна из тех девушек, что сидела за столом ткнула пальцем в Павлючиху, не спеша, впрочем, вставать со стула — Померла, кажись.

— А Маринка? — встрепенулся парень, который сидел рядом с ней — Свет?

— А чего я? — хозяйка дома опасливо встала на колени рядом с девушкой, все еще лежащей на полу и поднесла ладонь к ее лицу — Вроде дышит. А бабка точно, окочурилась. Вот же блин, теперь еще на похороны тратиться.

День был испорчен окончательно. После всей той чепухи, которая произошла в этом доме, и которая давала большую пищу для раздумий, нам еще пришло поучаствовать во всех официальных процедурах, сопутствующих внезапной кончине человека в присутственном месте. Нас опросила милиция, на нас таращились санитары труповозки и пьяненький социальный работник. После, между прочим, мне еще пришлось объясняться и с моей охраной, на лицах которых было написано одно 'Господи, ни дня без приключений!'

— Саша, потом заедешь в местное отделение, пусть протоколы перепишут — приказал старший охраны водителю — Чтобы никаких упоминаний от Харитоне Юрьевиче и Виктории Евгеньевне в них не было, понятно? Денег дашь, сколько скажут. Знаю я эти дела, неровен час чего, начнут их дергать сюда, просто так, для забавы.

— А обо мне? — вроде как обиделась Эля.

Арсентий повернулся ко мне и вопросительно поднял брови. Я утвердительно кивнул.

— И о сестре Виктории Евгеньевны тоже — дополнил свою команду он — Верно, если убирать упоминания, так обо всех сразу. И еще — предупреди их там, чтобы с остальными поработали, чтобы все, кто в доме был о них забыли.

— Арсентий — окликнула Вика старшего — Мы завтра с утра уезжаем отсюда, ты тогда часам к девяти машины к дому подай.

— Еще одно верное решение — кивнул старший — И праздники заканчиваются, да и вообще… Сестра с нами поедет?

Эле явно не нравилось, что о ней говорят в третьем лице, да еще так, как будто ее вовсе тут нет, но и на электричке ехать ей явно тоже очень не хотелось, потому никаких явзвительных реплик не последовало.

— Ты с нами? — устало поинтересовалась у неё Вика — Или выпендриваться будешь, как всегда?

— Не буду — буркнула Эля — С вами.

Тете Свете мы про все происходящее рассказали, конечно. И естественно, она нам выдала порцию фраз, вроде 'Никогда мать не слушаете' и 'У них вся семья такая'. Правда под конец она, успокоившись, задала Вике вопрос, которая меня немного удивил -

— Значит, перед этим она Ленкину руку ухватила?

Как выяснилось, девицу, руку которой перед смертью схватила Павлючиха, звали Еленой и приходилась она семейству Травниковых дальней родней, троюродной племянницей с чьей‑то стороны. Впрочем, тут, похоже, все были родня, в той или иной степени.

— Ну да — подтвердила Вика — Да сильно так!

— Жалко девку — вздохнула тетя Света — Ох, жалко. Ну да ладно, главное, что не вам сила досталась.

Мне стало жутко интересно, что она имела в виду, но тетя Света наотрез отказывалась говорить на эту тему. После же она узнала, что мы завтра уезжаем и совсем уж расстроилась, видимо окончательно выбросив все эти новости из головы.

Впрочем, возможный ответ на свой вопрос я все‑таки нашел, правда уже потом, ночью, в сети, когда покопался в наладоннике. Но он был настолько абсурден, что я, плюнув на все произошедшее, попросту уснул, рассудив, что утро вечера мудренее.

Глава третья в которой герой только и делает, что удивляется, и не всегда приятно

— Чего происходит‑то? — такой вопрос задала мне Вика, когда мы вошли в здание 'Радеона' (подвезли нас к главному входу) — А?

И впрямь, в холле происходила какая‑то нездоровая движуха — куча народу, причем самого разного, то есть и уборщицы, и охранники, даже красотки с ресепшн таскали какие‑то папки с бумагами, жужжали шредерами, скармливая им бумагу из этих самых папок, и то и дело деловито при этом кидали малопонятные нам с Викой фразы, адресуя их людям в серых костюмах, которые ходили между ними -

— Июнь двенадцать.

— Сентябрь шесть и девять.

— Отметьте что май десять офф.

Люди в костюмах заносили услышанное в планшеты, которые держали в руках.

Это все неприятно напомнило мне спешную эвакуацию одной фирмешки, которая в свое время арендовала полкрыла в здании редакции. Перед тем как к ним УБЭП нагрянул, они суетились точно так же, бумаги разве только что зубами не рвали и жутко нервничали. В результате, правда, всё равно не успели все следы замести и их генеральный на пару с главбухом отбыли из здания в некрасивой машине с крепкими нагловатыми операми, а Мамонт с тех пор зарекся кому‑то площади сдавать — они ему оказывается аренду за полгода просрочили, кормя 'завтраками'.

— Слушай, как‑то мне неуютно стало — Вику, судя по всему, посетили сходные с моими мысли — Мы с тобой часом не стали за эти дни безработными и бездомными, а? Не хотелось бы.