Два наследства, или Дон Кихот. Дебют авантюриста - [42]

Юрий. В другой раз, отец мой.

Монах. Хорошо. Прощай. Если наш русский монах еще здесь, я скажу ему, что у нас гостит один его соотечественник.

Уходит.

Сцена вторая

Юрий(один). Еще два года! Да, мне нужны еще два года… Его звезда закатывается, а я… Золотая печать, бриллиантовый крест и тридцать пять дукатов, вот и все мои запасы… Но… Густав сказал: хотеть значит мочь.

Входит Григорий Отрепьев.

Сцена третья

Григорий, Юрий.

Григорий. Клянусь честью!.. Нет… Неужели… Как! Вы здесь?..

Юрий. Добро пожаловать в Литву, Гришка Богданович. Рад вновь видеть тебя.

Григорий. Хотел бы я сказать вам то же… Юрий. Ты пострадал за меня, и страдания твои запечатлены в моей памяти.

Григорий. Вписали ли вы туда двести ударов плетьми, тридцать дней темницы, черный хлеб, ключевую воду?..

Юрий. Знаешь ли ты пословицу запорожцев? «Прощают обиду, но не позор». Аль позабыл уже о позоре Борисовом?

Григорий. Что до этого, так я думаю, полгода еще сесть не смогу, чтобы о нем не вспомнить и не проклясть его.

Юрий. Оставь проклятья попам и женщинам. Мужчина действует и мстит.

Григорий. Лучшего я бы и не желал, но…

Юрий. Услужи мне, и я отомщу за тебя. Завтра же уезжай на остров к запорожцам. Я дам тебе письма к их атаманам и к атаманам донских казаков. Скажешь им, чтобы седлали своих коней и точили штыки и что ты меня видел.

Григорий. Легко сказать… но… коли они спросят… Коли они спросят меня, кто вы… Что мне отвечать?

Юрий. Что ты видел человека, которого Борис ненавидит и боится больше всего на свете. Избавителя, которого ждут все угнетенные. Скоро я поведу их вместе с моими польскими союзниками.

Григорий(тихо). Его союзниками!

Юрий. А до того — ни единого слова, которое могло бы раскрыть меня. Помни об этом приказе; я хочу, чтобы мне подчинялись. (Протягивает ему руку.)

Григорий(после минутного колебания преклоняет колени и лобзает ему руку). Государь, располагайте мною.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Брагин. Замок князя Адама Вишневецкого. Высокая терраса, выходящая во двор.

Сцена первая

Марина Мнишек, Станислав Малуский.

Малуский. Его высочество оказал мне честь, отметив, что я отлично справился и что польских дворян по праву называют лучшими военными Севера. Он лично представил меня госпоже де Верней, которая соблаговолила спросить меня об имени дамы, чьи цвета я ношу… Вы догадались, прекрасная Марина, каков был мой ответ.

Марина. Ах, пан[33] Малуский, какой вы нескромный!

Малуский. Маркиза оказала мне честь, заметив, что она очень желала бы принять вас в Фонтенбло… это королевский дворец… и посмотреть, как вы танцуете полонез.

Марина. Она хороша, эта маркиза де Верней?

Малуский. Французы зовут ее не иначе как прекрасная маркиза, и, пока я был во Франции, я действительно считал ее самой прекрасной женщиной… но после моего возвращения…

Марина. Заметно, пан, что вы хорошо воспользовались своим пребыванием во Франции. Вы привезли нам галантность Лувра. Но расскажите мне о ваших победах. Сколько портретов вы привезли в вашей шкатулке?

Малуский. Один, панна, вывезенный из Польши и запечатленный в глубине моего сердца.

Марина. Вы стали совершенным французом, пан Малуский… А вот и мой отец возвращается с князем Адамом и моим шурином Константином. Они ходили взглянуть на этого ужасного коня. Видно, пан Малуский, мужчины созревают в путешествиях; до поездки в Париж вы бы не преминули оставить меня здесь ради этого диковинного зверя.

Малуский. В чем же диковина?

Марина. Восхитительный конь, но такой злой, что никто не может его объездить. И князь Адам не знает, что делать.

Малуский. Не с того краю взялись.

Марина. Да нет. Константин Вишневецкий был так резко сброшен наземь, что вывихнул руку, а ловчий его брата, старый казак, известный своим умением, сломал ногу. Теперь, говорят, он искалечен на всю жизнь.

Малуский. Ваши слова все сильнее подогревают мое желание объездить этого коня.

Сцена вторая

Те же, Мнишек, князья Адам и Константин Вишневецкие.

Мнишек. На вашем месте, князь Адам, я бы его застрелил из пищали, а вы всегда от всего уклоняетесь.

Марина. Отец, пан Малуский хочет объездить коня!

Мнишек. Что за блажь!

Князь Адам. Спросите у Константина, легко ли это.

Малуский. Можно хотя бы попробовать. Год назад господин де Рони оказал мне честь и позволил объездить самую строптивую лошадь из его конюшен, которую никто не мог осадить, мне же это показалось проще простого.

Константин. Я сяду на любую из ваших французских лошадок, но этот татарин — ручаюсь, вы с ним ничего не сделаете.

Князь Адам. Черт побери! Пан Малуский, дарю вам его, коли объездите.

Мнишек. Малуский, и не пытайтесь; вчера он чуть было не убил человека.

Малуский. Разрешите!

Марина. Пан Малуский, подумайте: ваши французские кружева… какому риску вы их подвергаете!

Малуский. Я имел честь брать уроки верховой езды в знаменитой конюшне в Париже и льщу себя надеждой, что усвоил их.

Константин. Уж не утверждаете ли вы, что в Париже лучше объезжают лошадей, чем в Польше? Бьемся об заклад на десять дукатов, что вы и круга по двору не сделаете.

Малуский. По рукам!

Входит Юрий, который наблюдает за ними, не будучи замеченным.

Мнишек. Вы убьете его.

Князь Адам.